Впереди - Берлин !

- Знаешь, что мне Армо сказал? "Вы мне не доверяете. Назначили, так доверяйте. А то Гетмана прислали, все обращаются к нему, будто он и теперь не замкомандующего, а комкор".

- Надо все же прислушаться к нему. Давай пошлем Гетмана к Дремову, а Слышкина к Бабаджаняну. Дадим Армо желанную самостоятельность.

Катуков кивнул и быстро заходил по комнате.

- Расскажу тебе забавную историю, как брали Лович. Карабанов с Юдиным вошли в город без выстрела. Поляки сообщили, что в казарме находятся немцы. Юдин взял автоматчиков - и туда! Видят - дневальный спит. Начали стрелять вверх. Переполох. Кто бежит, кто становится на колени, кто лезет под кровать. Ребята все это изображали - мы чуть со смеху не лопнули. Коменданта с кровати подняли. Он накануне своих вояк собирал и сообщил, что русские задержаны на Пилице, им оказывают упорное сопротивление. До чего привычка к брехне фашистов довела: одних пленных наши несколько сотен забрали...

Сидевший тут же Шалин передавал нам подготовленный акт о причинах нарушения связи, составленный армейской комиссией. Быстро просмотрели несколько листков. В акте отмечалось, что штаб корпуса Дремова вместо быстрых переходов основной опергруппы передвигался большой колонной - до ста машин, поэтому шел крайне медленно и систематически отрывался от частей.

- Смотри, Кириллович, Шалин разрешил Воронченко переезд, а тот двадцать четыре километра почти восемь часов ехал! Рации высылал без охраны - их уничтожали. Возмутительная халатность и медлительность! Ты был в корпусе, как считаешь, правильны выводы комиссии?

- Абсолютно согласен.

- Ну, что же, надо принять меры. Пропишем ижицу Воронченко. Подготовьте приказ, Михаил Алексеевич.

- Разрешите доложить,- сказал Шалин,- у штаба корпуса есть особое мнение насчет виновника плохой связи с армией. Оказывается, связь нарушалась потому, что начальник радиостанции гвардии старшина Бурдаков вместо разбитого артогнем фарфорового изолятора поставил резиновый, то есть своими силами отремонтировал рацию, но мощность ее от этого уменьшилась на десять процентов. Радист разжалован в рядовые и переведен в батальон.

- А на сколько километров штаб корпуса в это время оторвался от передовых частей? - спросил я.

- На девяносто. Это при дальнобойности рации в тридцать.

- Стрелочник, значит, у них виноват. Ну ладно, попляшут! А радиста забрать в армейский полк связи!

Поступила срочная директива командования фронта: не позднее чем через три дня нам предлагалось выйти на линию Торн - Коло - Варта и захватить плацдарм на западном берегу Варты.

На карте у Шалина аккуратно нанесено положение не только наших частей, но и соседей: он был постоянно связан со штабами Богданова, Чуйкова, Берзарина. Зримо ощущалось, как сильно вдавлена на запад линия советско-германского фронта в направлении главного удара - на Берлин.

- Противостоящая нашему фронту девятая армия противника деморализована и разбита в первые три дня наступления. - Ладонь Шалина накрывает обширный участок в среднем течении Вислы.- Пленные говорят, что Гитлер приказал ей стоять до конца, а Гудериан разрешил планомерный отход на запад, на подготовленные рубежи. В результате мощного удара наших армий остатки потерявшей способность к сопротивлению девятой армии не выполнили ни того, ни другого приказа и отошли - частично на север, частично на юг, образовав незащищенный коридор. Противник сейчас обороняется небольшими группками и гарнизонами, надеясь задержать, нас до выхода резервов на какой-то из рубежей обороны. На линию Конин -Коло спешно выдвигаются свежие дивизии: "Бранденбург" и десятая моторизованная - это показали пленные, захваченные бригадой Гусаковского. Если промедлим, немцы успеют закрыть коридор. Поэтому фронт торопит.

- И придется, как под Сандомиром, прогрызать каждый километр, неделями брать деревушки! - Катуков встал. - Не будет этого. Сколько дали на упреждение этих резервов?

- Три дня.

- Три дня... Три дня... - шепчет Михаил Ефимович, вглядываясь в красно-синий пунктир, отмечающий заданный рубеж. - Позвольте, позвольте... Михаил Алексеевич, а Гусаковский-то уже вышел туда?

- Так точно.

- Молодец! И в этой операции бригада идет впереди. Ну и пусть идут дальше, на Гнезен и Познань. Думаю, когда этот "Бранденбург" почувствует за спиной танки, в такой обстановке недолго усидит на рубеже.

Через полчаса в войска был направлен новый приказ. Армия продолжала стремительное продвижение на запад, кинжалом передовых отрядов прорезая себе дорогу к намеченной цели - Познани.

С несколькими цистернами горючего для танков и автомашин я отправился в корпус Бабаджаняна.

За Коло шоссе пошло петлять лесом. Проехать там было невероятно трудно: дорога представляла собой узенький коридорчик, по обе стороны которого валялись трупы и разбитая вражеская техника.

Бабаджаняна и Веденичева застал у рации: они передавали очередное донесение в штаб армии.

- "Бригада Гусаковского, взаимодействуя с полком самоходок Мельникова, разгромила части дивизии противника "Бранденбург"",- диктует Веденичев.