Впереди - Берлин !

- По вашему приказанию Герой Советского Союза старший сержант Ковальский найден и доставлен в медсанбат, - доложил командир подразделения, которого послал Помазнев на безнадежные, казалось, розыски героя-сапера. И армейская верность товарищу восторжествовала: Ковальский оказался жив, хотя был еще в очень тяжелом состоянии: сильнейшая контузия, обморожен, плюс двухстороннее воспаление легких.

Мы вошли в палату. У лежащего человека лицо и голова были плотно окутаны бинтами.

Неужели он?

- Вот Ковальский...

- Не узнали, товарищ генерал? - со свистом прохрипел раненый. - Меня сейчас и жена не узнает. Помните, Звезду мне вручали...

- Все помню. Как на Висле катерок одеждой затыкал - помню, и как раненый из строя не уходил - тоже.

- Я и сейчас... вернусь,- с усилием выговорил сапер.- Вернусь!

- Конечно, выздоровеете - вернетесь.

- Если б мне этот проклятый халтурщик попался..:

- Какой халтурщик?

- Да немец, который мост минировал. Понадеялся на него, гада, не проверил как следует. Я же ихней миной рвал. Мы как только охрану сняли, сразу мину нашли. Решили оставить ее для немцев, думали, если свои подойдут, всегда отключить успеем. Туман страшный был, все глаза проглядели, ждали - скоро ли наши подойдут. Потом, шум услышали: идет колонна, а кто - не разобрать. Я за провод держался, даже руки тряслись. "Ну,- думаю,- в случае чего ни вам, ни нам моста не будет". Как чуяло сердце - они подошли. Слышу, идут по мосту, болтают, смеются: выбрались, дескать, от русских. И - не сработал взрыватель! Не знаю, что меня подняло, и мертвых братьев в ту секунду вспомнил, и товарищей погибших, и злость тут такая схватила... Неужели уйдут? Как сумасшедший был: плевать на все, и про себя забыл - лишь бы они не прошли. Вскочил - и к мине. Они не стреляли, ничего не делали, наверно, столбом от удивления встали: с запада русский навстречу бежит. Вставил я в заряд новый запал и, чтоб уж наверняка, руками за чеку дернул. Отбежал, да далеко ли отбежишь! Подбросило меня вверх метров на двадцать. И вот что странно: вроде без сознания был, а помню, как на полсекунды завис над водой. И потом все рухнуло вниз. Очнулся я в воде: взрывом на мель откинуло. Ледяной водичкой обмыло - пришел в себя. Кругом темно. Вспоминал, вспоминал, где я. Чудилось то будто дома сплю, то вроде со своими ребятами. Откуда тут вода, снится мне, что ли? И вдруг как ударило в голове - про мост вспомнил. Понял, что зрения лишился. Слышу - сзади по-немецки говорят. Пощупал воду рукой - куда течение идет - и пополз вниз, к нашим. Где-нибудь, думал, ищут же меня. Почти двое суток полз. Это так говорят, а для меня времени не было, ни дня, ни ночи. Об одном думал: хоть помереть, да не в плену. Ковальский передохнул.

- Как нашли меня, комроты шинель свою снял, укутал. Врач говорит, что зрение вернется; слепота наступила от контузии, а глаза целые. Вот простыл в январской воде. Да ничего, пройдет, мы, саперы, люди живучие.

Обращаясь ко мне, он попросил:

- Товарищ генерал, пусть меня не отправляют дальше медсанбата. Боюсь, в Берлин не со своей частью попаду.

- Об этом не беспокойтесь. В нашей армии вас примут всегда...

В штабе Гусаковского меня ожидал Павловцев. Еще за несколько дней до подхода к Познани я приказал Павлу Лавровичу произвести глубокую политическую разведку города, то есть узнать количество заводов и фабрик, состав всего населения, национальную политику гитлеровцев в данном районе, систему управления городом и крепостью и т.д. Особое внимание предлагалось уделить разведке возможных запасов горючего. В помощь Павловцеву были выделены лучшие разведчики и политработники. Теперь он явился с докладом. Подробный план Познани у него в руках испещрен массой пометок: город знаком нашему "старику" не хуже, чем самому гауляйтеру "фатерлянда" - палачу Грейзеру.

- Три крупных завода боеприпасов и стрелкового вооружения,- перечислял он.- Девяносто процентов рабочих - поляки и пленные, главным образом наши. Ведущие административные должности заняты немцами. На двух заводах работает по двенадцати тысяч человек, число рабочих на третьем не установлено.

Карандаш Павловцева особо подчеркнул отметку в пяти километрах юго-восточнее Познани.

- Вот здесь совершенно новый самолетостроительный завод. Работают восемь тысяч человек. Имеются еще четыре самолетостроительных завода.

- Ого!

- Кроме того, здесь находятся крупнейшие в рейхе железнодорожные мастерские - вот здесь, на ветке Лацарус -Демпсен, минимум восемь тысяч рабочих; есть аккумуляторный завод на две тысячи человек, два крупных авторемонтных завода и десятки других предприятий. Вот, пожалуйста, подробный список. Сведения получены в основном путем опроса бежавших рабочих.

Покончив с экономикой города, Павловцев перешел к политике: