Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия

После окончания работ по сборке крепости внутри неё построили храмы, подсобные помещения для хранения воинских припасов и погреба для пороха. Так буквально на пустом месте за неделю с небольшим в двадцати верстах от Казани вырос опорный пункт русской армии, в котором сразу же разместился большой гарнизон под командованием воеводы С.И. Микулинского.

А Иван Выродков, успешно справившийся с личным заданием царя, в августе отправился в Казань как доверенное лицо государя. Его задачей было посадить на ханский престол ставленника Москвы Шигалея и освободить русских пленников. Но в Казанском ханстве взяла верх антимосковская группировка. Поход русских сил стал неизбежен.

Летом 1552 года огромное русское войско во главе с Иваном Грозным двинулось на Казань. В походе участвовал и дьяк-фортификатор И.Г. Выродков. Как и раньше, Иван Григорьевич выполнял функции военного инженера. При подготовке штурма Казани он прославился сооружением туров – передвижных деревянных башен. Под его началом находилась и часть русской артиллерии.

Чем только не приходилось заниматься дьяку на государевой службе: и дипломатическими переговорами, и сбором налогов, и организацией ямской гоньбы, и набором в дворянское ополчение. Но больше всего он был всё же связан с военным делом и строительством. В 1557 году Выродков возвёл крепость в устье реки Нарвы. Разрядная книга сообщает об этом так: «Велено быть на Наровском устье у моря поставити город. А город делал Иван Выротков». В том же году под его началом была построена крепость в Галиче.

В период своего наместничества в Астрахани (1558–1560) Иван Григорьевич построил деревянную крепость на западной оконечности острова Белого (Заячьего) у устья Волги, у впадения в неё реки Кутумии. Во время похода русской армии на Полоцк (1563) Выродков командовал артиллерией и сапёрами.

Карьера талантливого русского инженера неожиданно оборвалась летом следующего года – попал в опалу. Осенью 1568-го Иван Григорьевич был арестован по навету Митки Нелидова. А вскоре его казнили. Безвинно погибли и все домочадцы Выродкова: три сына, дочь, внук, две внучки, сестра, два брата, пять племянников, племянница и внучатая племянница. Всего 17 человек. Так оголтелый самодержец расплачивался за верную службу Русскому государству.

Кстати. В Государственном Историческом музее хранится байдана (кольчуга с плоскими широкими кольцами) И.Г. Выродкова. В музей байдана поступила из Виленского музея древностей в 1915 году, накануне захвата немецкими войсками Литвы. А в Виленский музей кольчуга попала из Орши, где была обнаружена при ремонте построек Оршанского монастыря.

В последнем байдана находилась, по-видимому, три столетия, с января 1564 года. Именно тогда русские войска шли к Орше, но потерпели поражение. Их доспехи и другой служебный наряд находились в санях, которые застряли в глубоком снегу и были брошены.

На кольцах байданы, поступившей в Исторический музей, учёные обнаружили три надписи: «Мати Божия, буди с нами», «Бог с нами, никто же на ны» и «Иван Григорьевич Выродков».

Это довольно редкий случай, когда вооружение воина так безоговорочно идентифицируется с конкретным лицом.

Мятеж у царской постели. В начале весны 1553 года Иван IV внезапно заболел. «Огненный недуг» жёг и мучил царя десять дней. 11 марта дьяк И.М. Висковатый (иностранцы называли его русским канцлером), считая состояние царя безнадёжным, предложил ему подписать завещание, по которому русский престол передавался царевичу Дмитрию, четырёхмесячному сыну государя.

Преодолевая немощь, Иван дал согласие. Подписанное завещание надо было утвердить целованием креста. Из 12 членов Боярской думы 10 присягнули младенцу безоговорочно.

Церемонию принятия присяги вели И.М. Висковатый и В.И. Воротынский. Это дало повод Д.И. Шуйскому отказаться от целования креста. Боярин заявил, что князь Воротынский и дьяк Висковатый слишком худородны, чтобы принимать у него присягу. Другие бояре не захотели присягать «пелёночнику», потребовав передать престол двоюродному брату царя Владимиру Андреевичу Старицкому.

Последний вёл себя вызывающе. На уговоры Воротынского вскричал:

– Как ты смеешь ругаться со мной?!

– Тебе служить не хочу, – ответил князь, – а за них, за государей своих, с тобой говорю, а будет где доведётся по их повелению и драться с тобою готов.

Воротынский интуитивно почувствовал: дело идёт к захвату власти Старицким, что и подтвердил позднее князь Семён Лобанов-Ростовский на учинённом царём следствии:

– Как государь недомогал, и мы все думали, как нам быти. А ко мне на подворье приезживал ото княгини Офросиньи[21] и от князя Володимера Ондреевича, чтобы я поехал ко князю Володимеру служити, да и людей перезывал.

Словом, у постели умиравшего (как казалось многим) Ивана IV схватились две враждебные друг другу группировки бояр. Но именно в этот момент царь превозмог «огненный недуг» и бросил схватившимся в непримиримом споре:

– Измена будет на ваших душах!