Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия

Сказал это твёрдо и осознанно. Не ожидавшие такого чуда (выздоровления государя), «оппозиционеры» сразу сникли и принялись наперебой присягать Дмитрию. Летописец отмечал: «Бояре все от того государского жестокого слова поустрашилися и пошли целовать крест».

Выздоровление Ивана IV было таким же неожиданным, как и сама болезнь. У противников Грозного это всегда вызывало подозрение, и они обвиняли царя в лицедействе. Их позиция вполне объяснима: авторство летописного рассказа о «мятеже у царской постели» принадлежит самому Ивану IV – это одна из его вставок в Царственную книгу, в которой описывается его правление.

Сомнительно и повествование летописи о внезапном выздоровлении царя. «Железный» аргумент по этому поводу приводит Н.М. Пронина: «Со смертного одра Ивана мог поднять только Бог, только его долг перед ним… И Иван встал».

К этой смелой сентенции можно добавить только одно: встал на горе земли Русской.

Англичане в Москве. 11 мая 1553 года три английских корабля с многообещающими названиями «Благая надежда», «Благое упование», «Эдуард – благое предприятие» и экипажем в 116 человек, одетых в небесно-голубые суконные костюмы, вышли из устья Темзы, взяв курс к берегам Шотландии. Экспедиция была организована «Обществом купцов, предпринимателей, искателей открытия стран, земель, островов, государств и владений неизвестных и доселе не посещаемых морским путём». Во главе общества стояли известные в Англии люди: мэр города Лондона Джорж Барни, видный финансист Томас Грешем, основавший впоследствии первую лондонскую биржу, знаменитый путешественник Себастьян Кабот и другие.

Уменьшившийся спрос на английские товары вынудил лондонских купцов искать новые рынки сбыта. Они поставили перед экспедицией цель: обнаружить северо-восточный проход и богатейшие страны Востока – Индию и Китай. Названия судов выражали и всю дерзновенность нового дела, и страх перед неизбежностью, и надежду на благополучный исход. Во главе всего предприятия был поставлен знатный дворянин, сэр Хью Уиллоби, обладавший «представительной наружностью и известностью в делах военных». В главные кормчие был избран опытный моряк Ричард Ченслер, «знаток механики и астрономии»; 11 участников экспедиции были купцами.

В начале августа английские корабли обогнули северные берега Норвегии. Но здесь экспедицию постигла неудача. Страшная буря разбросала суда в разные стороны, «Добрая надежда» и «Благое упование» были оттёрты льдами к берегам Лапландии, их экипажи погибли. Спустя полгода рыбаки нашли тело Хью Уиллоби склонённым над путевым журналом.

Хью Уиллоби

24 августа корабль Р. Ченслера, к великому удивлению экипажа, оказался в устье Северной Двины, в неведомой Московии. Вот как описывал это событие К. Адамс: «После пользования непрерывным солнечным светом в течение нескольких дней Богу было угодно привести их в большой залив длиной в сто миль или больше. Они вошли в него и бросили якорь, далеко зайдя вглубь. Оглядываясь вокруг и ища пути, они заметили вдалеке рыбачью лодку. Капитан Ченслер с несколькими людьми отправился к ней, чтоб завязать сношения с бывшими в ней рыбаками и узнать от них, какая здесь страна, какой народ и какой их образ жизни. Однако рыбаки, поражённые странным видом и величиной его корабля, тотчас же обратились в бегство; он всё же следовал за ними и, наконец, догнал их. Когда Ченслер подъехал к ним, рыбаки, помертвев от страха, пали перед ним ниц и собирались целовать его ноги».

Корабль «Эдуард – благое предприятие» бросил якорь у монастыря святого Николая (вблизи будущего Архангельска), места отнюдь не дикого. И страх поморов едва ли объяснён правильно. Ключ к пониманию их поведения находим в другом: «Вслед за этим простые люди начали приезжать к кораблю. Они добровольно предлагали новоприезжим гостям съестные припасы и не отказывались бы от торговых сношений, если бы не чувствовали себя связанными религиозно соблюдаемым обычаем не покупать иностранных товаров без ведома и согласия своего короля».

Итак, казалось бы, дорогостоящая экспедиция потерпела полную неудачу, попав вместо индийского Эльдорадо в Московию. Верховным правителем государства являлся в то время Иван Васильевич Грозный, а шутки с ним были плохи. Но Ричард Ченслер проявил себя не только опытным моряком, но и способным дипломатом. Он объявил себя послом английского короля, благодаря чему получил приглашение русского государя посетить Москву.

Гонец, посланный Иваном IV навстречу посольству, передал Ченслеру царские грамоты, «написанные со всей возможной вежливостью и благосклонностью». Посольство сразу поступило под государственную опеку, и Ченслер и его спутники могли оценить все преимущества, вытекавшие из их нового положения.

«Русские, – вспоминал капитан, – везли наших так охотно, что ссорились и дрались, споря между собой, кто заложит почтовых лошадей в сани».