Впервые в жизни

Эми покачала головой:

— Нет! Райли из кожи вон лезет, чтобы начать новую жизнь. Трудится над тем, чтобы изменить…

К ее ужасу, она вдруг запнулась. Попыталась втянуть воздух и встретилась с нежным взглядом Мэтта.

Оба знали, что она говорит о себе.

Дьявол!

— Подвинься! — бросила Эми, толкнув Мэтта в грудь. Нужно убираться отсюда ко всем чертям!

Он уступил ей дорогу в своей обычной неспешной манере, и Эми едва удержалась, чтобы не толкнуть его снова. Неужели он не может побыстрее?

Когда его большое, глупое, СОВЕРШЕННОЕ тело больше не мешало ей, она вскочила и вытащила блокнот, потому что нужно же было что-то делать! Она намеревалась заставить всех заказать проклятый обед, чтобы хоть как-то занять себя, да вот только вместо блокнота в ее руках оказался альбом с рисунками.

Прежде чем Эми успела его спрятать, Люсиль восторженно ахнула, выхватила альбом и стала перелистывать, одобрительно кивая над каждым рисунком. Наконец она пристально уставилась на Эми.

— Ты не официантка.

— Почему же? Официантка и есть.

— Девочка, ты художник.

— Ну, я…

— Чертовски хороший художник, — подчеркнула Люсиль с видом обвинителя. — И ты была прямо у меня под носом все это время!

Она оглядела собравшихся, суя альбом каждому по очереди.

— Собственно говоря, я знаю всех художников в округе, и никто не потрудился сказать мне, что самая горячая штучка подает мне кофе!..

Люсиль прижала к себе альбом и уставилась на Эми.

— Я хочу увидеть все.

— Простите?

— Твои работы. Рисунки. Альбомы. Все. Принеси их мне.

— Я не…

— Все, что у тебя есть, — повторила Люсиль, тыча костлявым пальцем ей в лицо, после чего окинула Джан расчетливым хитрым взглядом. — Она недолго пробудет официанткой. Тебе следует это знать. Полюбуйся!

Она сунула в лицо Джан рисунок ночного Лаки-Харбора, сделанный на причале, с ярко освещенным чертовым колесом на заднем плане.

— Вот это должно быть на всех маркетинговых проектах города и на сайте. По меньшей мере! Это шедевр, горшок с золотом, клад, ожидающий, пока его отроют!

— Правда? — ошеломленно пролепетала Эми.

Люсиль шлепнула Мэтта по затылку.

— Как ты мог не сказать ей всего этого? Как мог держать все в тайне?

— Господи, Люсиль! — пожаловался Мэтт, потирая затылок. — Я говорил, что они удивительные. Но голова у нее еще тверже моей!

Люсиль повернулась к Эми.

— Слушай меня. Люди ЛЮБЯТ местное искусство. Особенно искусство Северо-Западного побережья.

Она театрально взмахнула рукой.

— Я вижу серии нарисованных от руки открыток с видами всех популярных маршрутов. Думаю, спрос превысит все мыслимое и немыслимое.

Эми тряхнула головой. Сейчас она просто не способна думать об этом, когда на уме совсем другое.

Сойер встал и сделал знак Мэтту.

— Куда вы? — всполошилась Джан. — Совершено преступление!

— Мы хотим поговорить с Райли. Эми, она ведь у тебя дома, так?

— Э…

Внезапно загнанная в угол, Эми замерла.

— Собственно говоря, нет.

— Нет? — переспросил Мэтт.

— Нет.

Поняв, что внимание всех приковано к ней, и ежась от неловкости, она умоляюще посмотрела на Мэтта, сама не понимая, чего от него хочет. А ведь Эми думала, что после всего того, что было у них с Мэттом сегодня, она хотя бы ненадолго забудет о плохом. Ничего не вышло.

— Она не живет у меня.

— С каких пор? — спросил Мэтт.

Она сумела не отвести взгляда. Теперь уже ничего не скрыть.

— С той первой ночи. Нет, вчера она тоже ночевала у меня. Но думаю, просто хотела убедиться, что ее сводный брат не попытается мне отомстить за то, что я спасла ее.

Последовавшее молчание свинцовой тяжестью повисло в воздухе.

Сойер глянул на Мэтта, но тот не отрывал глаз от Эми.

— Где же она ночевала?

Перед Эми вдруг оказался не тот парень, который нес ее на руках, когда она упала с обрыва. Не тот, который умел ласкать губами и языком, пока она не кончит, выкрикивая его имя. Не тот добродушный, чувственный любовник, а представитель закона, отчужденный и холодный.

— В лесу, — тихо ответила она. — В палатке.

Снова тяжелое молчание. На щеке Мэтта задергалась жилка.

— Хочешь сказать, нелегально проникала в лес?

Эми словно съежилась.

— Да.

О, как он хорош, настоящий профессионал, не позволяющий себе выказать потрясение и гнев, но Эми все равно чувствовала мощный удар того и другого. И чего-то еще. Чего-то куда более сокрушительного.

Боли.

— Райли не воровка, — сказала она и, зная, что не имеет на это права, обратилась прямо к Мэтту: — Она не брала деньги.

Мэтт смотрел на нее, но лицо не смягчилось, как обычно. Эми попробовала еще раз:

— Девочка прошла через ад.

Горло снова сжалось. Он видел это, черт возьми! Видел!

— И вы, конечно, можете не понять, но прошу поверить мне. Она бы не сделала этого. Она напуганная, растерявшаяся беглянка. И нуждается в нас. Ей нужно кому-то довериться.

— Милая!

Люсиль легонько сжала ее руку. Подслеповатые глаза подозрительно блестели.

— Ты ведь знаешь, что все мы любим тебя, верим и заботимся?

Прошлое душило Эми. Все те моменты, когда она делала гадости, лгала, отталкивала людей, пока все от нее не отвернулись. И она ненавидела это ощущение. Ощущение полной беспомощности. Подобное тому, что она испытывала сейчас.