Врачеватель-2. Трагедия абсурда. Олигархическая сказка

Граф. Да-да, конечно же прости, mon cher! Так вот, скажу тебе, что вся эта затея на Сенатской – сплошная несуразность. Удивлен? И дело даже не в смутьянах, боже упаси! Вот ты мне искренне ответь: что ж это за комедия такая? вышли, как на плац, встали в каре и ждут. Чего – не знают сами. Команды? Хорошо. Так где ж она тогда, команда эта? И главное – какая? И от кого? (После паузы.) Так это ж получается, что курам на смех! Как выясняется, маршировать умеют даже крепостные у Николки. Другое не понятно. Казалось бы, ну есть масоны. Чего ж нам от добра добра искать? Так нет! Мы по-другому не умеем. Нам подавай своих! И непременно, чтобы со своим уставом и со своею музыкой в мозгах. Чтоб среди прочих грамотеев выделяться. И отличаться. Это уж само собой. И все это настолько «тайно», что в свете лишь об этом только и судачат. И то, что Орден русских рыцарей и есть те наши новоиспеченные масоны, об этом в Петербурге знает половой. И что Орлов с Мамоновым, любители реформ, и есть те самые застрельщики всех этих безобразий! Но посмотри, ведь следствие идет, а вот о них, голубчиках, ни слова. И государь, а я уверен, все знает, но молчит. Как будто бы он сам замешан в этом. Как-будто бы планировали что-то вместе, да вот в последнюю минуту не срослось. Ты можешь все это себе представить? От этих мыслей кругом голова!

Князь. Да, граф, история. Боюсь, что ниточка событий берет свое начало еще от государя Александра, которого, мне кажется, заела совесть. Он, видно, все ж не пережил события той ночи, когда покончили с его отцом. После чего пришли и нагло заявили… ты вспомни: «Ваш отец почил. Идите, Александр, правьте государством».

Граф. Возможно, что ты прав, но только ныне в жертвах оказались всего лишь исполнители чужой недоброй воли, и государь наш Николай, похоже, их скоро всех погонит на заклание как истинных, ты понимаешь, истинных зачинщиков глупейшей смуты. Ну и, конечно, Николя под общую метлу.

Князь. Ай, боже! Ну какой же он зачинщик? Да из него злодей, как из дворовой бабы баронесса.

Граф. Ум надо, князь, иметь! Ты понимаешь? Ум! Когда б ни лез куда не надо, ни бегал по собраниям тайным да языком своим бы ни молол, мы б, может, не сидели здесь, ломая голову над тем, как вызволить его из этого абсурда. И впрямь, уж лучше б псарней занимался! Куда полезнее занятие, чем маршем прыгать по морозу с чужими мыслями в мозгах.

(Во время монолога графа появился Еропка. Слегка согнувшись в почтительной позе, он терпеливо ждет, когда на него обратят внимание.)

Граф(заметив, наконец, Еропку). Сказать что хочешь, ласковый ты наш?

Еропка. Ваше сиятельство! Они-с просили их простить. Они-с таких названий сроду не слыхали-с. И очень просят вас не гневаться на них.

Граф

(князю). О чем он говорит?

Князь. О лобстерах.

Граф. Ах да, омары… Ну что ж иного мы от них не ждали. (Снисходительно глядит на Еропку.) Ну, ты пока ступай, голубчик, с миром. Коль будешь надобен, то кликнем непременно. А тем, кто там, на кухне, передай: мы их невежество всецело им прощаем.

(Еропка испаряется.)

Граф(обводя взором своды якитории). Казалось бы, Дворянское собрание… И ресторация, mon cher, отнюдь не из дешевых. Ужели выписать нельзя из той же Франции, к примеру, хотя бы пару поваров? Ведь мы же платим взносы.

Князь. Ах, граф, не раз уж эту тему поднимали, но с нашей канцелярщиной, сам знаешь, любое начинание увязнет тут же по уши в болоте. А ведомо ль тебе, мой друг, какой сегодня день?

Граф. Надеюсь, что не дата взятия Бастилии.

Князь. Храни господь! Куда приятнее. Нынче день ангела у нашего Николки-Николя.

Граф

. О, да. Вот это казус, брат, как казус. А я-то грешным делом хотел ведь рюмочку поднять да выпить за его здоровье и удачу. Однако, в общем, согласись, довольно это глупо: пить за здоровье человека, который, сидя в одиночке, в ужасном состоянии души и тела ждет приговора не сегодня-завтра.

Князь. Да уж не вяжется, но, впрочем, мысль одна витает. Что если б ты добился, граф, аудиенции у государя для Николки?

Граф. Ах, до чего же осетрина хороша! Тает во рту от свежести… Да-да, mon cher, конечно, понимаю. А с неба мне луну достать тебе не надо? А то ведь я могу.

Князь. Ну, погоди же, граф, дослушай прежде. Что если – только при оказии, конечно, – ты скажешь государю, что, мол, Николенька покаяться уж больно хочет. Сам. Лично. Прощенья хочет попросить. Что нагрешил по глупости и недоразумению. Что он немного… недодумал по молодости лет.

Граф. Постой, mon cher, какая, к черту молодость? Ему, по-моему, уж лет под сорок будет.

Князь. Ну, хорошо, согласен. Действительно, про возраст можно и не говорить. Да-да, конечно же не надо… Так вот, а я как раз тем временем добьюсь свидания с Николкой.