Врачеватель-2. Трагедия абсурда. Олигархическая сказка

Боковым зрением я видел, что блаженный упорно и, скорее всего, весьма аргументированно продолжал мне что-то доказывать. Он открывал рот и даже слегка жестикулировал, но я его уже не слышал. Я смотрел в тот дальний затемненный угол, где в профиль ко мне сидел человек в футляре, а спиной ко мне Людмила Георгиевна. Слышать, о чем они говорили, я не мог, да и, странное дело, не очень-то мне и хотелось. Я только смотрел. Но почему-то смотрел не отрываясь и ясно при этом осознавал, что пожелай я сейчас оторвать от них взгляд – вряд ли бы у меня это получилось. Какой-то невероятно сильный магнит, с которым бесполезно бороться, притягивал мой взор к сидевшим в дальнем затемненном углу японо-русской избы-якитории.

– Ну, хорошо. Допустим, скажу я вам, милочка, где вы сможете отыскать вашего на веки вечные отошедшего в мир иной супруга, но что, простите, я тогда с этого буду иметь?

– Степан Данилович, право, странный вопрос. Чего усложнять? Назовите цену – и дело с концом.

– Ага. Думаете, усложнять не надо?

– Да, я абсолютно в этом уверена.

– Ну, хорошо. Тогда вы, милочка, будете обязаны разделить со мной ложе.

– А деньгами никак?

– Деньгами никак. К тому же никакой ценности они здесь не имеют. А вот ложе разделить – это славненько. И то с обязательным условием. В противном случае – до свидания.

– Хорошо. Я согласна. А что за условие?

– А условие такое: не просто обычный секс, но секс исключительно в извращенной форме.

– Степан Данилович, а можно немного поподробнее.

– Пожалуйста. Можно и поподробнее. Третьим пригласим мою козу Надьку. У меня в хлеву живет.

– Надьку? Я не…

– Нет, не ослышались. Мою козу Надьку.

– Степан Данилович, дорогой, вы у нас такой видный мужчина! Так зачем же нам с вами какая-то коза Надька?

– И тем не менее, только так. Да, а вот козу Надьку после полуночи сменит козел Борька. Тоже у меня в хлеву живет. Заметьте, речь не идет о лошадях. вы, надеюсь, в состоянии оценить мое благородство? Обещаю, что после Борьки больше никого не будет. Ну так как, милочка? В противном случае – до свидания.

– Степан Данилович, поверьте, мне очень надо его видеть!

– Верю. И вижу, что надо. Даже подозреваю, что не от душевной тоски надумали повидать вашего мужа. Тревожить дух усопшего не самое хорошее занятие, а потому и условия мои таковы. В противном случае – до свидания.

– Степан Данилович, не прогоняйте. Можно я перед вами на колени встану?

– Что ж, дело хорошее. Вставайте на здоровье. Люблю, когда передо мной встают на колени. Мне это нравилось всегда. Приятно, если к тебе относятся с уважением. Ну, как вам, милочка, коленки не бо-бо?

– Нет, Степан Данилович, спасибо, не бо-бо.

– Ну, вот и славненько. А знаете, поначалу ведь всегда бывает не бо-бо.

– Ничего, я потерплю, Степан Данилович.

– Ну-ну, конечно, потерпите. Ведь вам, молодым и красивым, никакие преграды нипочем. Хотя вашему поколению ни Днепрогэса, ни Магнитки не построить, потому что для этого нужны настоящие идеалы, а у вас их нет. Ну ладно, милочка, вы это, значит, тогда на коленочках-то постойте, а я покамест на досуге, чтобы даром время не терять, одной бумажечкой займусь. Ага… Вот человек доносик настрочил. На собственную мать. Пишет, что неоднократно слышал, как она в антисоветских враждебных тонах отзывалась о товарище Сталине. Ну что за люди, честное слово? Ну почему бы честно и открыто не написать, что жена на сносях, а терпеть в семиметровой комнате дряхлую старуху нет никакой возможности? Вот обязательно им надо всуе упомянуть вождя мирового пролетариата. Ну что ж он вам, товарищи, в конце концов, резиновый, что ли? Совесть-то надо иметь… Как вы думаете, милочка, давать мне ход этой бумажечке?

– Я не знаю, Степан Данилович.

– Нет, милочка, это не ответ. Вот как скажете, так я и сделаю. Ну так что? Я жду.

– Поступайте, Степан Данилович, так, как считаете нужным. Как считаете правильным.

– Так да или нет?

– Мне все равно. Как считаете нужным.

– Ну хорошо. Облегчу вам задачу. Если скажите да, то тогда мы вымарываем из наших договоренностей и Борьку, и Надьку.

– Да, Степан Данилович, да. Как считаете нужным.

– Ну хорошо. А как коленки? Не бо-бо?

– Уже бо-бо, Степан Данилович.

– Ну тогда вставайте. Что же вам такие ножки да раньше времени на артрит провоцировать. Успеется еще. Всему свое время. А насчет моей живности, что у меня в хлеву живет, вы, милочка, зря так перепугались. Я вообще-то вашим полом не интересуюсь. И уже очень давно. Производственная травма, так сказать. Так что я, хоть и убежденный коммунист с ярко выраженной сталинской ориентацией, но, тем не менее, импотент. И весельчак к тому же. Но это, скорее, от одиночества… Да вы на стул-то присядьте. Вот и получается, что вам, милочка, в этом плане, считайте, со мной повезло. Встречаются экземпляры и похуже. А все-таки, что же вам так нужно от него?

– От кого, Степан Данилович?

– Да от вашего мужа покойного. Только если начнете туфту гнать, что тоскуете по его светлому образу, немедленно до свидания.