Врачеватель. Олигархическая сказка

– Да ты что, старик? – Сергей поднял голову и грустно улыбнулся. – Во всем виноваты обстоятельства. И все, что связано с ними. Вот так… Мне кажется, что я эту дорогу до Киржача могу проехать от начала и до конца с закрытыми глазами. Я за эти месяцы, наверное, раз двадцать мать сюда возил. Это дядя Сережа, друг отца… Ну, в смысле, Филарет… Одним словом, духовник ее сюда определил. Она же здесь месяц жила… Как послушница, что ли?

– А что, Сережа, мать окончательно решила принять постриг? – ненавязчиво встрял в беседу Леонид.

– Да, дядь Лень, да. Окончательно и в ближайшее время.

– Подожди! – встрепенулся Влад. – Так ведь по канонам, насколько знаю, нельзя. Лариску же удочерили, а она несовершеннолетняя.

– В том-то и дело, что можно. Мать с отцом, видно, договорились. Официально мы ее еще не удочерили. Поэтому можно. А так, и у игуменьи уже есть благословение епископа-смотрителя, и понятно, что отец этот монастырь приведет в порядок… Вот и получается, что всем хорошо и обоюдно выгодно. – Сергей поднялся и, достав из кармана пальто сигареты и зажигалку, закурил. – Я тебя с Федей Зямкиным знакомил? – спросил он Влада.

– Нет. А кто это?

– Это муж нашей загадочной баронессы. Клевый парень, кстати. Мой друг. Он меня к поступлению готовил, да видать микробиолог из меня хреновый. Но зато имею другой талант и куда более существенный: сын богатого человека. А это, как понимаешь, редкий дар.

– Серега, ну а чем я тогда от тебя отличаюсь? – засмеялся Влад.

– Самым главным. Ты вон уже книгу написал, да такую, что ее сразу издать решили. И отец твой, уверен, в протекции не участвовал. Я же его знаю. А мое будущее жестко определено – наследник… Слушай, Влад, что-то очень водки хочется. Ты как?

– А я только «за».

– Ну тогда вот как сделаем: мы с Федькой в подвале флигеля лабораторию оборудовали. Так вот там, старик, то ли аура какая-то особенная, но пьется, я тебе скажу, лучше, чем на свежем воздухе. Дядь Лень, – обратился он к охраннику, – ты с нами?

– Я с вами, – по-прежнему невозмутимо ответил тот. – Только сначала до дома доедем. Ладно? Хочешь, я поведу?

– Нет, спасибо, не хочу. Я в порядке.

Докурив сигарету, Сергей, огибая капот машины, неторопливо направился к водительской двери, но затем, вдруг резко обернувшись, помчался к монастырским воротам. Добежав до калитки, остановился, с силой стукнув кулаком по кирпичной стене. Слезы катились по лицу, а он и не пытался этому воспрепятствовать. Просто стоял оперевшись руками о стену и плакал. И кто знает, что в эту минуту творилось в душе Сергея? Может, смятение? Но кому позволено его за это упрекать? Да и кому вообще когда-либо было позволено кого-то осуждать за слезы? Пусть даже и мужские. Это все, наверное, она, русская осень, так действует на нас.

А поздняя русская осень, да впрочем, как и ранняя, чаще всего явление хмурое, само по себе унылое, с мокрым дождем, холодным ветром и отвратительным настроением. Круглые сутки низко висящие над головой тяжелые свинцовые тучи и давящий на тебя атмосферный столб совсем уж не способствуют положительному заряду эмоций, и, соответственно, мысли твои в эту пору далеки от того, чтобы их можно было бы назвать веселыми и беззаботными. И как ты ни старайся, но такова уж ментально-климатическая действительность умеренно-континентальной среднерусской полосы.

А как порой нелогично, смешно и неестественно смотрятся в наших широтах некоторые модели дорогих иномарок. (Думаем, вы помните начало нашей истории). Вот, к примеру, в знакомом нам по предыдущим описаниям Брюсовом переулке недалеко от той самой церкви, где Остроголов повстречался со старушкой, припарковался серебристый кабриолет BMW Z-8. Но невзирая на утраченный напрочь в крепких объятиях московской осенней слякоти свой первозданный цвет, нам все же нетрудно будет догадаться, кому принадлежал автомобиль и кто именно в данный момент в нем находился. Однако некоторое удивление, разве что, мог бы вызвать тот факт, что рядом с баронессой в машине сидела Евгения Андреевна, с надеждой всматриваясь то в переулок, то бросая взгляд на площадь перед церковью.

– Женька, знаешь, по-моему, мы с тобой занимаемся ерундой. Битый час здесь торчим. Она, мне кажется, не появится. Поверь, я бы почувствовала.

– Сейчас вся твоя интуиция, – улыбнулась Женя, взяв за руку баронессу, – работает только на одно. И ни на что другое. И хорошо! Так и должно быть… Нет-нет, не зря сидим. Я вот тоже очень хорошо чувствую: мы обязательно ее сегодня увидим.

– А я почему-то боюсь с ней встречаться, – закрыв глаза, тихо произнесла баронесса.

– Не говори глупости. Увидишь ее, и страх пройдет. Уверяю тебя: там только добро. Я это еще тогда поняла… Вон она! Я же говорила! Пойдем, – открыв дверь, Женя выскочила из машины и бросилась навстречу идущей по переулку старушке.

– Анастасия Николаевна, здравствуйте! – чуть ли не кричала Женя на весь переулок. – Вы меня помните? Я та, которой вы тогда передали пакет!..