Врачу, исцелись сам!

Борискова и Киры, стал говорить про такую версию, что ее хотели трахнуть, а она, видимо, сопротивлялась. Все так считают. Мол, есть такой Калабанов Павел, который до сих пор там и работает. Мужик как мужик. Женат. Двое детей. Но за Кирой ухлестывал, она ему очень даже нравилась. Приставал. Постоянно, как говориться, "пытался склонить к сожительству". Есть такая версия, что он ее и столкнул, но ничем не доказано. Люди так считают, потому что упасть сама она никак не могла. Самоубийства таким способом тоже не совершают. Слишком страшно. Женщины для самоубийства обычно пьют какую-нибудь дрянь, типа кислоты или щелочи, притом чтобы до конца не отравиться, или еще вены режут – и тоже обычно неглубоко. Борисков сталкивался на дежурствах с такими случаями, когда привозили девчонок с общаг с порезанными венами. Действительно, обычно были поверхностные порезы, от которых не умрешь. Раньше, говорят, нередко женщины-самоубийцы пили каустическую соду, после которой образовывались рубцы в пищеводе, и оставались инвалидами на всю жизнь. Это был скорее психопатический истерический поступок. Она не была истеричкой, она любила жизнь и всегда очень боялась смерти. К ней всегда клеилось много народу, и вряд ли она ощущала себя одинокой.

И вот однажды на приеме этот самый Калабанов Павел Николаевич у него появился. Заполняя ему медицинскую карту, похолодевший Борисков его внимательно рассмотрел: это был сорокалетний мужчина, коротко стриженый, имеющий лысину, плотный, мускулистый, хотя и с жирком, сто два килограмма веса, широкая грудь, поросшая курчавым волосом, в целом, наверняка вызывающий у женщин симпатию, поскольку являлся образцовым самцом. Лысина косвенно могла говорить о высоком уровне тестостерона в его крови. Двоих он детей заделал, и наверняка и одной недели без женщины бы не прожил. Отпусти такого одного на юг – в первый же день он найдет себе подругу среди пасущихся там чужих жен, которые тоже не могут прожить без мужчины даже той самой пресловутой недели. Просто иначе не и заснут, если их перед сном не обласкают и не трахнут. Тут даже дело не в оргазме, а в некой психологической зависимости. А ведь тогда Калабанов был еще моложе.

Можно было представить, как все это могло произойти. Он увидел одну красивую привлекательную женщину и в этот раз решил ее оприходовать прямо на работе: "Чего ты ломаешься?" Вряд ли он был ей явно противен, но дать такому даже один раз – считай, ты пропала: он будет тебя драть каждую смену и не по одному разу, и ты уже никуда не денешься – останется только переводиться на другую работу. А может быть, у нее в это время был свой другой мужчина, и она не хотела пачкаться. Она и отказала Калабанову, даже, возможно, оттолкнула его или дала ему по роже. Тестостерон ударил Калабанову в голову, и мужик скинул ее в разрыватель. Сколько бы он получил на суде, если бы его вина была доказана? Это наверняка зависело, понравился ли бы он судье, то есть был бы судья мужчина или женщина, и не факт, что женщина дала бы ему более жестокое наказание.

Страшный был тот год. Парные случаи необычных событий и странных смертей. Уже другую женщину примерно такого же возраста нашли буквально через месяц в фабричной сауне. В сауне почему-то не было света (кто-то, уходя, его выключил), считают, что она села туда после работы и, видимо, пригрелась и уснула. Проснувшись от жары в абсолютной темноте, она в панике бросилась к двери, но наткнулась на печку, обожглась и стала рваться наружу. Потом обнаружили, что буквально в метре от двери голыми руками из стены были вырваны облицовочные осиновые доски с гвоздями, и она там же, на полу и лежала. Нашли ее только следующим утром. Выглядела она ужасно.

И еще, чуть ли не в тот же самый день, когда Борисков узнал о несчастье с Кирой, позвонил его старый школьный друг Витя Зимаев, плакал в трубку. Его старшая сестра Людмила была жестоко убита у себя в квартире при ограблении. У нее на теле нашли множество ножевых ранений. Борисков знал ее в ранней своей юности, когда ему было лет шестнадцать, а ей, наверно, уже двадцать пять-двадцать семь и она казалась им взрослой женщиной. Она была старше их, получалось, лет на десять, по тем возрастам – разница значительная, но и тогда он видел, какая она красивая. Она была в отпуске, а у них были летние каникулы. Они отдыхали у родной тетки Зимаева в эстонском городе Пярну. Тетя Валя жила в историческом центре города, на улице