Враг божий

Гвиневера отвела край тяжелого занавеса. Я успел увидеть помещение, освещенное ярко, как солнцем. Пение сделалось оглушительным, мужчины хватали женщин, и в этот самый миг дверь у меня за спиной распахнулась. Артур, сияя боевыми доспехами, вступил в преддверие храма.

– Нет, господин, – зашептал я, – не надо, пожалуйста!

– Тебе нельзя здесь быть, – проговорил Артур тихо. В правой руке он держал букетик васильков для Гвиневеры, левой сжимал ладонь Гвидра.

– Выйди отсюда, – сказал он мне, но тут Нимуэ отдернула занавес, и для моего господина начался кошмар.

* * *

Изида – богиня. В Британию ее привезли римляне, но сама она родом не из Рима, а из еще более далекой восточной страны. Митра тоже с востока, но, как я понимаю, из другого государства. Галахад рассказал мне, что половина мировых религий зародилась на Востоке, где люди больше похожи на Саграмора, чем на нас. Христианство – еще одна вера, возникшая в тех далеких землях, где, по уверениям Галахада, в полях не родится ничего, кроме песка, солнце печет так, как нам в Британии не ведомо, а снега не бывает вовсе.

Изида – из тех жарких краев. Ее культ распространился в Риме и оттуда попал в Британию, где остался и после ухода легионов. Он никогда не был так же популярен, как христианство. Если христиане открывали свои двери всем желающим, то к мистериям Изиды, как и к служению Митре, допускали лишь посвященных. Для своих адептов Изида была богиней жизни и смерти, исцеления и, разумеется, земной власти.

Она сочеталась браком с богом по имени Озирис, но в войне богов Озириса убили, тело его разрезали и бросили в реку. Изида любовно собрала все кусочки и возлегла с ними, чтобы вернуть мужу жизнь. Озирис и впрямь восстал, оживленный ее силой. Галахад рассказывал легенду с отвращением, то и дело осеняя себя крестным знаменем. Вот это-то – как женщина своей силой воскрешает мужчину – мы с Нимуэ и видели в дымном черном подвале. Мы наблюдали, как Изида, богиня и мать, свершила чудо, вернувшее к жизни ее супруга. Чудо это даровало ей власть решать, кто из людей будет сидеть на земных тронах. Потому-то Гвиневера и служила Изиде.

Нимуэ отдернула занавес, и подвал наполнился криками.

На мгновение, на одно ужасное мгновение Гвиневера помедлила у дальнего занавеса и обернулась посмотреть, кто нарушил ее обряд. Она стояла, высокая, нагая, ужасная в своей бледной красе, рядом с голым мужчиной. А в дверях погреба, держа за руку сына и сжимая букетик васильков, застыл ее муж. Нащечники шлема были подняты, и я увидел лицо Артура. Казалось, в тот миг душа его разлучилась с телом.

Гвиневера скрылась за занавесом, втащив за собой Динаса и Лавайна. Артур издал чудовищный звук – что-то среднее между боевым кличем и воплем невыносимого страдания. Он оттолкнул Гвидра, уронил цветы и, выхватив Экскалибур, ринулся по телам нагих служителей Изиды, которые с визгом пытались отползти прочь.

– Взять их! Никого не выпускайте! – закричал я воинам и бросился за Артуром. Нимуэ не отставала.

Артур перескочил через бассейн, вспрыгнул на помост и Экскалибуром отвел вбок занавес.

И замер.

Я стоял рядом с ним. Копье я бросил и сейчас сжимал в руке Хьюэлбейн. Нимуэ, окинув взглядом маленькое квадратное помещение, издала победный вопль. Ибо здесь, во внутреннем святилище Изиды, стоял Котел Клиддно Эйддина.

Я тоже первым делом увидел Котел – он стоял на черном пьедестале на уровне моей груди и в сиянии множества свечей ослепительно горел золотом и серебром. Свет был тем ярче, что вся комната была завешана зеркалами. Зеркала на стенах и потолке дробили пламя свечей и отражали наготу Динаса и Гвиневеры, которая в ужасе запрыгнула на ложе у дальней стены и теперь дрожащими пальцами тянула на себя меховое покрывало. Динас рядом с ней прикрывал руками пах, и только Лавайн оставался невозмутим.

Он, едва удостоив Нимуэ взглядом, посмотрел на Артура, затем черным посохом указал на меня. Он знал, что я пришел его убить, и собирался помешать этому с помощью самой действенной магии. Лавайн указывал на меня жезлом, а другой рукой держал заключенную в стекло частицу истинного креста, которую епископ Сэнсам подарил Мордреду при восшествии на престол. Рука друида со стеклянным сосудом нависла над Котлом, наполненным темной ароматической жидкостью.

– Другие твои дочери тоже умрут, – сказал он. – Мне достаточно разжать пальцы.

Артур поднял Экскалибур.

– И твой сын тоже! – прогремел Лавайн.

Мы оба замерли.

– Уходите! – властно потребовал друид. – Вы вторглись в святилище богини. Уходите, не то и вас, и всех, кого вы любите, ждет смерть.

Лавайн ждал. Рядом с ним, между ложем и Котлом, стоял Артуров стол с каменным изображением крылатого коня, и на столе я увидел ветхую старую корзинку, обычный рог, старый недоуздок, зазубренный нож, точило, куртку, плащ, глиняную миску, игральную доску, воинское кольцо и груду гнилушек. Здесь же лежала перевязанная черной лентой косица от Мерлиновой бороды. И ко всей мощи Британии в этой маленькой комнате добавилась сильнейшая магия христианства.