Враг хозяина штормов

Руки обожгло, лиловое пламя взметнулось к небу. Линормы зарычали – дико, надрывно – и понеслись еще быстрее. Даже смех Повелителя Холода остался позади.

А вот уж и дорога, ведущая прямо к озеру. По бокам громоздились обледенелые столбы, из некоторых проглядывали суровые черты застывших прежних хозяев этой земли. Пламя, окружавшее сани, взрывалось слепящими искрами, что отлетали к заледеневшим изваяниям. Некогда оборачиваться – я несся вперед. Край неба уже окрасился алым – Яралга не медлила.

Быстрее, быстрее, еще быстрее. Свистнул хлыст. Удар – рев линормов. По щекам текли слезы от безумного ветра, но прикрыть глаза – смерть. А вон и озеро – ледяные оковы Соук-Икке-Соуке.

Над дорогой прокатился треск. Нет… шепот! Старинная песня тех времен, когда снег был недолгим гостем даже в северных краях. Она звенела, смеялась, набирала мощь, разлеталась над дорогой.

Треск-шепот малых богов, освободившихся от цепей Повелителя Холода! Наконец получивших свободу и взывавших к Солнцу. Те, что были столбами, теперь горели лиловым пламенем, звали весну в землю, где уже тысячелетия лежали снега!

Еще один поворот – линормы заскользили по льду. А вдали появилось темное марево, тянувшееся к небу. Дым! Они разожгли костры!

Звездный лебедь растаял в небе.

Я мельком обернулся, по телу пробежала дрожь. Янсрунд был в нескольких шагах позади. Глаза – не осколки льда, а бездна по ту сторону Мрака. Лицо искажено гневом, руки с когтями протянулись ко мне. И такие же у него звери – Мороз и Вьюга. И ничем не лучше своего хозяина. От одного только взгляда на них бросает в дрожь.

Хлестнув своих линормов, я хрипло выдохнул. Больно. Лиловый огонь жжет, но руки обледенели, губы не шевелятся, глаза застланы слезами.

Только дым. Моя единственная надежда и спасение.

Вдруг за черной завесой что-то блеснуло. Яркое, зовущее, манящее. Будто впереди неожиданно возникло нечто. Но там же обрыв! Или…

– Ты – мой! – прозвенело прямо возле уха.

Мы влетели в клубящийся дым одновременно.

Стылый вихрь метнулся вперед, заставив сердце замереть и тут же бешено забиться. Обогнал! Ужас сковал мое тело. Вдруг мы ошиблись? Вдруг мост не появится?

Все замерло, мир окутала мертвая тишина.

Мои линормы упали, чуть протащив сани вперед. Я едва сумел удержаться.

Хрустальный ледяной крик заполнил все вокруг:

– Не-е-е-ет!

Отчаянно и безнадежно. К нему тут же прибавился второй.

Я зажал уши руками и зажмурился. Время исчезло, озеро над Соук-Икке-Соуке кануло в безвременье.

Едкий запах дыма пропал. Открыв глаза, я потерял дар речи: там, прямо в воздухе, раскинулся изящный золотой мост. Гьялларбрест. Только если одна часть парила над льдами Соук-Икке-Соуке, то вторая тонула в непроглядной тьме – страшной, первозданной, рваным лоскутом черного шелка раскинувшейся над ущельем.

– Не-е-е-е-т! – снова прозвенел отчаянный голос Янсрунда, но самого Повелителя Холода нигде не было.

Мгновение – и мост рассыпался золотой пылью, а Мрак растаял и истлел, будто подхваченный ветром пепел, развеялся над снежной равниной.

Я шумно выдохнул. Что это было – разберусь позже. Сейчас… Нет, сейчас нельзя. Я двигаюсь-то с трудом. Не время бежать куда глаза глядят и узнавать, что случилось с Повелителями Холода.

– Вот так оно и бывает, – пробормотал и вздохнул.

– Гьялларбрест забрал их, – произнес за спиной хриплый женский голос.

Я резко обернулся, но… никого не увидел.

Часть V. Рассвет темноты

Глава 1. Посланница лаайге

По коже пробежали мурашки. Голоса из воздуха – это еще хуже, чем сгинувшие во Мраке Повелители Холода.

Мои линормы и сани стали хрустящим снегом и тут же осыпались на лед. Тот покрылся тысячами мелких трещинок, и с каждым мигом их становилось все больше. Поскользнувшись и едва сумев удержать равновесие, я снова огляделся – пусто, никого не было. Лишь вдалеке виднелись горящие костры и несколько человек, что бежали ко мне.

Хм, странно. Костры утбурд знает где, а дымовая завеса здесь висела такая, что половину Браннхальда можно было скрыть. Значит, и тут без помощи богов не обошлось.

Я провел ладонями по лицу. Вокруг тишина и покой. Может быть, показалось?

Но тут же раздался тихий смех, будто кто сумел заглянуть в мои мысли.

– Кто здесь? – резко спросил я. – Покажись, если имеешь плоть. А коль дух, то развей пелену невидимости.

– Какой нетерпеливый, – с притворной жалобой произнес все тот же голос.