Враг Самогеты

Амидера не спеша вытащила меч и встала в правильную позицию. Пока неплохо. Я подняла меч и неторопливо ударила сверху, голубоглазка вся подобралась и блокировала мой выпад, но слишком резко, и от этого сила удара пришлась ей на суставы. Я закружилась и задвигалась быстрее, рассинхронизировав свои шаги и движения руками. Это ожидаемо вызвало у нее смятение, и следующий мой выпад она пропустила. Острие моего меча остановилось от нее на расстоянии пальца, голубоглазка отскочила с опозданием. Не останови я меч, от удара ей не уйти.

– Теперь атакуй ты, – скомандовала я.

Она взмахнула наискось справа, рука отставала от ноги, и, даже не пробуя отбить этот удар, я успела легко уйти вбок. Голубоглазка не растерялась и решила сделать подсечку. Смело. С осторожностью у нее явно проблемы. Один мой точный, горизонтальный удар – и головы ей не сносить.

После некоторых пропущенных ею ударов, я предупреждающе подняла правую ладонь:

– Достаточно.

Она ждала моего вердикта.

– Не так плохо, атакуешь быстро, но не думаешь о защите. Исправим. На сегодня все.

Утомлять ее перед завтрашним подъемом смысла не было, вернемся – вот тогда и начнем занятия.

– Еще указания будут? – оживилась Амидера.

– Да, ешь больше. Хороший воин должен хорошо кушать.

Подъем был ранним, задолго до рассвета. Индул, до этого вызвавшийся лично проводить нас к гномьему перевалу, за ужином извинился и объяснил, что сейчас не может оставить деревню, и выделил нам двоих провожатых. Своих лучших следопытов, по его словам. Идти предстояло пешком: сопровождать нас будут оборотни, и это лишало возможности использовать ездовых животных. Рядом с волками они волнуются, а подъем предстоит местами крутой. Ожидая, пока остальные соберутся, я прошлась по деревне, поднялась на пару ступеней смотровой башни и осмотрелась. Белые шапки гор выглядывали из-за голых ветвистых деревьев-великанов в окружении опавших и покрытых инеем листьев. Стылый, щетинистый ветер пробуждал горестные воспоминания и портил и без того невеселый настрой.

Дурные вести разлетаются быстро. Вчерашнее нападение, о котором, не сомневаюсь, знают уже за каждым лесным пригорком, поменяло порядок вещей. Если раньше леса Трундас считались безопасной территорий, то сейчас дворфы либо станут селиться ближе к оборотням, либо уйдут выше в горы, но там их ждет не самый дружелюбный сосед – гномы. Их вражда длится так долго, что никто уже не помнит, с чего она началась. Я подумала о своей земле: что сейчас происходит в пустошах Хангар, справляется ли Цебир?

Я непроизвольно покосилась на стоянку воинов Самогеты рядом с забором. После нападения на дворфов Индул разрешил им остаться в деревне оборотней. Они расставили свои походные палатки вокруг костра, у которого мы вчера разговаривали. И над их временной стоянкой в порывах ветра развивался флаг. Я с интересом разглядывала герб их княжества. На зеленой ткани виднелся нарисованный серой краской треугольник, сплетенный с трикветром. Треугольник – символ природной магии, хотя чаще стихийников обозначали в виде двух соприкасающихся треугольников, один угол смотрел вверх, другой вниз. Но на флаге был один треугольник, изображенный вершиной вниз. Если правильно помню, треугольники, смотрящие вверх, олицетворяли огонь и воздух, а вниз – землю и воду. Второй знак – трикветр, еще его называют трилистником, или тройничным узлом, – символ победы и магической силы. Если перевести герб дословно, получится что-то наподобие «Победа земли и воды».

Зелено-серый флаг напомнил мне разноцветные глаза князя-балабола. Может, расспросить, что ему известно о землях орков? Он должен что-то знать. Последний раз мы виделись в палатке моего вождя. Сердце больно сжалось и дыхание перехватило: у меня больше нет вождя, я сама от него отреклась.

Мимо в обличии волка пробежал Ортос и остановился рядом с Радой, мать помогла застегнуть на нем небольшую кладь. Одежду, оружие, припасы. До гномьего перевала идти полдня, если поспешим, возможно, успеем вернуться, хотя существует вероятность, что на обратном пути придется заночевать в лесу. Все зависит от того, что произойдет у гномов. К удивлению, я поразительно быстро привыкла к этой странной компании. Ортос не очень-то похож на обычного оборотня. Он довольно славный для волка. Ребячество не ушло из его души, по молодости незрелые оборотни часто отличаются непоседливым нравом, но Ортос хоть и юн, давно не щенок. Сейчас в нем должны прорастать настоящий волчий характер, спесивость, задиристость, жажда боя и состязания с братьями, но всего этого я не ощущала в волчонке.

Драгон вызывал еще больше вопросов. Нетрудно было заметить, что с родными местами его мало что связывает, он был чужаком для своих, но и в мире людей за своего его никогда не примут. Люди – самовлюбленные создания, в этом их разве что лишь ушастые могут переплюнуть. Орки тоже не славятся гостеприимством и радушием, но это оттого, что мир вокруг не принимает и боится нас.