Враг Самогеты

– Пора воссоединить эльфов. Владения светлых теперь будут принадлежать темным до тех пор, пока они чтят наши правила. Но это лишь клочок земли, тебя не должно это беспокоить. Мы боремся не за землю, мы боремся за весь мир, ты же это понимаешь?

Я вновь кивнула. В этот момент без стука вошел магистр и резко остановился, уставившись на князя Кроуги на кровати Великой.

– Парагон, – улыбнулась ему Первомать и поднялась. – Я хочу, чтобы наш спящий гость остался здесь под строжайшим присмотром.

– Почему тут?

– Ты же сам сказал, что это особая башня.

Так и есть. Как только магистр узнал о гномии, он купил почти все, что было на тот момент у гномов, и приказал достроить верхний этаж башни. Он готовил самые безопасные покои для Великой. Отдельного острова у самых крайних берегов ему показалось недостаточно. Здесь повсюду гномий, и это защищает башню от порталов. Из-за гномия новый этаж блестел на солнце, как серебро, и башню теперь называли серебряной.

– Но почему тут? Его можно было оставить во временной темнице.

Глаза Эрешкиль блеснули, словно острие кинжала перед смертоносным ударом, и она отрицательно покачала головой.

– Нет, пусть князь платит свою цену. Рыжий маг создал заклинание, которое питает князя, точнее, его магия поддерживает в нем жизнь. Он может не есть, не пить и не просыпаться так долго, насколько ему хватит сил. Пока магия не иссякнет, заклинание будет работать. А во временном заломе он может так валяться вечность, и магия расходоваться на заклинание не будет, там нет времени. Думаю, на это они и рассчитывали, поэтому мы поступим иначе. Чем быстрее заклинание телепата высосет его силу, тем скорее он очнется.

– А рыжий? – видимо, опасаясь, что и он скоро окажется в покоях Первоматери, нервно спросил магистр.

– Если некромаг не сможет снять заклинание, убейте советника, – безразлично ответила Великая. – Удалось ли что-то узнать о его последних словах про одинокую паучиху?

– Да. – Магистр бросил на меня быстрый взгляд, словно раздумывая, стоит ли говорить в моем присутствии. Я напряглась – раньше такого никогда не случалось. Это все из-за отца, будь он проклят, уже почти без головы, а все еще продолжает влиять на мою жизнь.

– Мы узнали старую притчу об одинокой паучихе и маге, – начал магистр. – Старец, почти выживший из ума, по преданию, заколдовал паучиху и весь ее вид в отместку за укус. Но нет никакой связи с этим рыжим магом или княжеством Кроуги.

Эрешкиль нахмурилась, затем обратилась ко мне:

– А ты что думаешь, Изинтия?

– Меня больше смущает нехватка магов для ритуалов призыва, чем глупая небылица, – опять честно ответила я. – Нам нужен гномий, а для этого необходимы новые портальные монстры, чтобы гномы сдались.

Показалось, что магистр прожигает меня глазами. Раньше Великая обсуждала планы только с ним и интересовалась лишь его мнением. Игнорируя цепкий взгляд, я продолжила:

– Предлагаю для ритуалов призыва использовать силу гномов-геомантов. Это также уменьшит недовольство среди темных эльфов. Они наши главные союзники и выполняют всю грязную работу.

– Превосходно! – зааплодировала Великая. – Ты думаешь и рассуждаешь, как истинный стратег.

– Если вы и магистр не возражаете, я отправлюсь в земли гномов, чтобы сломить их последнее сопротивление, пленить оставшихся одаренных, а остальных заставить добывать для нас гномий.

Великая, не глядя на магистра, ответила за обоих:

– Мы даем наше согласие. Отправляйтесь немедленно, дорогая.

Глава XIV

Да здравствует королева!

Перед нами возвышалась глухая стена без входа. Трантина спрыгнула с волка, подошла вплотную и принялась по ней барабанить. Ничего не происходило. Нас или не слышали, или не желали разговаривать. Меня охватило волнение, вдруг там никого нет, но гномиха не сдавалась и продолжала громко стучать по безликой стене. Наконец наверху раздался неприятный скрежет, и в маленькой, почти незаметной из-за полумрака прорези показались чьи-то глаза. Нас внимательно рассматривали. Трантина начала быстро говорить на своей тарабарщине. Открылось еще одно окошко с другой стороны, и еще одно. Теперь нас рассматривало несколько пар глаз.

– Попроси их поторопиться. – Мордау периодически оглядывался назад и всматривался в темноту.

Трантина продолжала что-то объяснять на гномьем языке. В этот раз ей даже ответили.

– Чего они ждут? – спросила Эфира, и ее ладони легли на рукоятки сай на поясе.

– Спрашивают, кто мы и зачем пришли, – торопливо объяснила Трантина.

Не доверяют, поняла я. Торчать тут, когда, возможно, сзади к нам уже крадутся страшные твари, опасно.

Трантина сняла с шеи старый амулет, который ей дали гномы, и показала тем, кто находились за стеной. Ей опять что-то ответили, и окошки закрылись, а мы так и остались стоять в удручающей тишине.

– Надо подождать, – произнесла Трантина, неуверенно шаркая ногой.

Сетсей зашипел. Он явно злился: проделать такой путь, быть чуть не сожранным улыбающимися монстрами и остаться стоять в шаге от цели. Я и сама разозлилась, но осмотрительность гномов в нынешней ситуации была оправдана.