Враг за моей спиной

– Пока не знаю. Но суть вот в чем, брат. Телефон, который принадлежал этой самой умершей старухе. Конечно, он был не такой дурак, чтобы звонить него же кому-то, чьей нусрой он пользовался в Москве. Конечно же, он использовал другой телефон. Я попросил сделать анализ всех звонков этой соты за час после того звонка – а местность сельская и таких звонков было всего одиннадцать. Я попросил проверить все одиннадцать на предмет того, какие из них потом засвечивались на московских сотах. И такой – был только один. И если сделать детализацию – то окажется, что с него звонки были как раз в то самое время, когда меня арестовали в Шереметьево – два, потом через полчаса после этого, и наконец третий звонок – за минуту до взрыва. Кто-то позвонил и предупредил тех, кто должен был получить посылку – что я все же вышел на цель. И согласовать свои действия – потому что иначе было никак нельзя.

– И чей это телефон?

Я протянул руку.

– Есть только один способ это выяснить. Дай мне свой телефон, брат. Если все это не так – я извинюсь перед тобой…

Михаил полез в карман, достал телефон, и вдруг, выронив его бросился на меня – только дурак он. Самый настоящий дурак, если думает, что сможет опередить меня, если я уже держу в руках пистолет. Ведь здесь не Аллах решает, кому жить, кому умирать. Решают такие, как тот кровавый урод, который взорвал гранату на фудкорте, полном людей. Как тот, кто с криком Аллах Акбар подорвался на улице, когда понял, что не сможет уйти. Теперь и я решаю. А Аллах?

А что мне Аллах? Что он может мне сделать здесь? Я живу, хожу, дышу, убиваю. До встречи с ним – сколько то времени у меня есть. И будьте уверены – это время я использую на полную катушку. У русских есть такое выражение – перед смертью не надышишься. Бородатые его не знают – а напрасно…

Я дважды нажал на спуск, промахнуться было просто невозможно. Михаил с искаженным лицом налетел на меня, попытался схватить за глотку – но я ударил его и отбросил в сторону. Лезвие в его руке – чиркнуло по плечу, по куртке, разрезав ее – но до кожи не добралось.

Держа своего бывшего напарника на прицеле – я шагнул ближе.

– Зачем ты предал?

Михаил улыбнулся. От этой улыбки меня переворотило – я вспомнил лицо Олеси, она то не улыбалась, спокойная-спокойная лежала, пока ее у меня не отняли. Я опустил пистолет и выстрелил ему в живот.

– Зачем ты нас предал?

Михаил кашлянул кровью. Белые зубы и сгустки крови на них – выглядели жутко.

– Аллаху Акбар…

– Как знаешь.

Я выстрелил Михаилу в голову – и его лицо тоже стало белым и спокойным, каким и должно быть. Только с черной точкой на переносице…

Аллаху Акбар, значит. Запомню на будущее…

Я посмотрел на часы – поздно. Пошел за лопатой. Яму в лесу я уже выкопал…