Враг за моей спиной

Двое остальных – Мага и Алишер, которого на самом деле звали Александром, но он принял ислам и стал Алишером – уже прошли короткий отрезок галереи и с криками Аллах Акбар расстреливали людей. Люди бежали от них, а когда в них попадал сноп картечи – их кидало вперед, и они падали на мрамор пола, заливая его кровью. Было весело – видеть, как умирают те, кто шел на них войной, кто рожал тех, кто шел на них войной, кто кормил, поил, обувал и одевал тех, кто шел на них войной. Они принесли смерть сюда – и щедрой рукой сеятеля разбрасывали ее, в ужасе лопающегося стекла и окровавленного скользкого пола.

– Там!

Алишер обернулся.

– Где твое оружие, трус!?

Но тут он увидел ранение.

– Что с тобой, брат?

– Снайпер! На стоянке!

– Что?!

– Клянусь Аллахом!

– Где Ислам!?

– Он стал шахидом!

Алишер понял все сразу – он был старший из всех.

– Мага, давай вперед!

– Что?!

Они почти оглохли от грохота.

– Менты на стоянке!

Они побежали вперед. Охранника, который выскочил на них – они убили, да и что он мог с ними сделать с перцовым баллончиком и дубинкой? Убили они и многих других людей, они валялись на полу, кто-то полз, кто-то кричал – но они не обращали внимания, просто стреляли и убивали, перезаряжали – и снова убивали.

Аллах Акбар.

– Стреляй! – взревел Алишер.

И Салимбек начал стрелять, сам не видя куда. Видел только, что там что-то разлеталось, впереди…

* * *

Выбор небогатый – идти вперед и вступить в схватку как минимум с тремя вооруженными боевиками, которые пришли сюда, чтобы убивать, а потом еще – стать целью для антитеррористической группы, которая вряд ли будет спрашивать документы, перед тем как стрелять. Или бежать. Стать трусом, как все…

Помог принять решение пятый террорист. Газель катилась между рядами машин, водила что-то суетливо клал на сидение – видеокамера, к гадалке не ходи, документирует содеянное. Увидев меня – резко нажал на газ – и тем самым подписал себе приговор. Я не полицейский, я не задерживаю и не отвожу в суд. Я – поддерживаю чистоту крови.

Винтовка привычно забилась в руках, посылая в цель пулю за пулей, с двадцатиметрового расстояния, даже меньше. После второй же – сильно брызнуло изнутри на стекла, машина вильнула и взвыла сигнализация, резанув по нервам как осколком битого стекла. Газель, ударив какую-то иномарку, остановилась…

Я перебежал к машине, держа ее под прицелом и одновременно – прикрываясь ею от возможного огня со стороны торгового центра. Опустил винтовку, выхватил пистолет, которым можно действовать одной рукой, рванул дверцу. Почему то даже не удивился, увидев окровавленные бинты и сетку на голове…

Толерантность, значит…

Новый грохот выстрелов в торговом центре привел меня в чувство – торговом центре еще были люди. Люди, которых хладнокровно расстреливали в несколько стволов.

Перебежал к стене ТЦ. Осторожно ступая – прошел двери, в дверях – опрокинутый навзничь террорист. Черная маска, черная профессиональная разгрузка ALICE с набитыми патронами магазинами – так и есть, Вепрь-12. Истекающее черной кровью горло, курящаяся дымком разгрузка – один из выстрелов видимо попал точно в патрон, подорвав его.

Переступил через труп. Торговый центр был по московским меркам небольшим, и спроектирован он не как цирк, круглым, а буквой Г. Сейчас я как раз – находился в самом начале поперечины, короткая галерея переходила в длинную под углом в девяносто градусов. Стекла были выбиты, на мраморном полу валялись истекающие кровью люди, кто-то пытался ползти. Террористы – уже прошли «короткую» торговую улицу и вышли на длинную. Выстрелы гремели непрерывно, как в барабан били.

Я пошел вперед. Торговая улица тут широкая, посреди нее – продают мороженое и стоят машины – в рекламных целях. Тут стояла Хендай Соната – обтекаемое, похожее на космический корабль, темно-голубое чудо с капотом и лобовым стеклом, изуродованными градом картечи.

Рвать вперед было нельзя, понимаете? Если бы я был одним из них – несмотря на то, что силы очень малы – я бы оставил одного, возможно раненого в засаде, чтобы обезопасить тыл. Я не знаю, какой у них уровень подготовки, кто вообще готовил этих выродков, расстреливающих сейчас людей как в тире – но вынужден предполагать худшее…

Где-то уже выли полицейские сирены. Не успеют – час пик.

За прилавком с мороженным я вдруг остановился. Со стороны пола на меня смотрели внимательные, огромные, испуганные глаза – как у мыши. Похоже, продавщица, одна из тех немногих, кто сумела спрятаться и не привлечь внимание ублюдков. Я кивнул ей – и о, чудо, она кивнула мне в ответ и показала три пальца.

Трое.