Враги Империи

— Если позволите, неофициально… Мы все очень любим герцога. Он хороший господин, добрый человек с очень сложной судьбой. Ему пришлось перенести много страданий и разочарований, он этого не заслужил. Возможно, здесь действительно происходит что-то странное, чего ни он, ни мы понять не в состоянии. Если вы сможете помочь ему… Это было бы просто замечательно. Вдруг, вы сможете разобраться в причинах?..

— Он говорил про проклятие. Вам что-нибудь об этом известно?

— Нет, ваша милость. Он иногда говорит об этом, но ничего конкретного.

— Знаете, кто мог его проклясть?

— Нет, ваша милость. Я не уверен, что такое проклятие вообще существует. Просто, когда случается череда таких трагических событий, невольно начинаешь думать о причинах. И проклятие — это одна из самых очевидных причин. По крайней мере, люди так думают.

— Вы правы, Латий, люди так думают. Спасибо вам.

— Спасибо вам, ваша милость. Дайте мне десять минут, чтобы подготовить комнаты. Я пришлю за вами.

— Хорошо.

— Что думаешь, Галхар? — Гленард, подойдя вплотную к стене со свечой в руке, с интересом разглядывал огромные гобелены, изображавшие батальные и пасторальные сцены.

— У герцога очень темно в душе. Но это тьма боли и отчаяния, не та тьма, которая бывает у убийц. Я не вижу в нем убийцу. Но нужно учитывать, что если он душевнобольной, и у него в голове расстройство из числа тех, когда его сознание замутняется, и проявляется какая-то другая личность, то я не почувствую это до той поры, как такое помутнение случится.

— Будем внимательно за ним следить. А стюард Латий?

— Он был искренен с нами. Он действительно беспокоится за герцога, и ничего не знает о том, что случилось с Иллиной. У него есть свои тайны, конечно…

— А у какого стюарда их нет? — усмехнулся Гленард.

— Да, возможно, он где-то немного нечист на руку. Но он предан герцогу, и искренне хочет ему помочь. Странно всё это, Гленард.

— Что именно?

— Вокруг так красиво: поля, виноград, оливы, пальмы. Никогда не видел таких чудесных растений и цветов. Замок и город сами по себе очень красивы и богаты. Но здесь, внутри, чувствуется какое-то мрачное ощущение. Трагическое, жуткое, ужасное. Какая-то постоянная угроза. Может, конечно, это из-за полутьмы и поведения герцога… Или просто я сам себя накручиваю, зная о том, что здесь случилось.

— Я понимаю, о чем ты. Я тоже чувствую что-то подобное. Ладно, разберемся. Первый раз, что ли?

— Надеюсь, Гленард.

— Пойдем отдыхать, Галхар. Будем разбираться. Утро вечера мудренее.

Глава XXVIII

Тот, кто без должной подготовки и разумения соприкасается с этим — бойся! Ибо хоть духи и бесплотны, хоть не могут причинить они живым вреда физического, но, разозлившись, способны легко изорвать душу живого человека на куски, причинив тому невыразимые страдания и навсегда лишив его разума.

Эллизар Темный. «Непознанное».

4 день III месяца 579 года

Герцогство Хортия. Замок Аркентар.

Гленард проснулся чуть позже полуночи.

В комнате было темно. Свет полумесяца едва проникал сквозь узкое окошко. Гленард лежал, не двигаясь, стараясь понять, что его разбудило. Какой-то странный звук? Шепот? Движение воздуха?

Он прислушался. В комнате было тихо, но ему послышался какой-то шорох в коридоре. И плач? Да, женский плач, очень далеко, но на этом же этаже.

Гленард осторожно поднялся, нащупал ножны с саблей и направился к двери. Открыв ее, вышел в коридор, ступая босыми ногами по холодным камням. Кажется, шепот. Плач. Женский смех. Где-то в другой стороне коридора, где находится спальня герцога. Неужели герцог заглушает свою боль не только вином, но и обществом служанок?

Гленард осторожно пошел вперед, стараясь ступать неслышно, аккуратно перемещая вес с одной ноги на другую. Снова женский смех. И шепот, шепот. Но он слышится не из спальни герцога. Как будто отовсюду вокруг? С разных сторон…

Гленард осторожно толкнул дверь, она оказалась не заперта. Герцог спал. Его храп глухим рокотом разносился по комнате. Никаких следов женщин, кем бы они ни были.

Смех раздался из коридора. Гленард вернулся обратно. Вдруг в противоположном конце прохода, недалеко от спальни самого Гленарда, мелькнул огонек свечи. Он положил руку на эфес сабли и медленно, осторожно пошел к свету колеблющегося огонька.

Снова шепот. Он, кажется, усилился. Быстрый, быстрый шепот, прерывающийся истерическими всхлипами. Но слов не разобрать. И снова плач — откуда-то из конца коридора, где виднеется уже почти погасший огонек. Гленард пошел вперед.

— За что? — вдруг явственно произнес женский голос, буквально над ухом Гленард. Он нервно дернул саблю из ножен и отшатнулся, оборачиваясь.

Ничего и никого вокруг.