Вранье высшей пробы

Дом, в котором жила семья полковника Делуна, имел всего два подъезда, и весь небольшой двор был как на ладони. Поэтому передо мной стояла непростая задача: установить слежку и в то же время остаться незамеченной. Сегодняшний день я решила посвятить целиком истеричной Инессе и попытаться пролить свет на все подводные камни, которые скрывались в ее жизни. Если таковые имелись, конечно.

Мою машину никто из членов семьи Евгения Делуна не видел, но все же я решила оставить ее на задах соседнего дома, чтобы не мозолила глаза подозреваемым. Сама же я примостилась у дома напротив, откуда хорошо просматривался первый подъезд, в котором они жили. Оделась я совершенно бесцветно, как и полагалось в таких случаях. Темно-серый объемный джемпер, больше похожий на мужской, чем на женский, и черные джинсы. На моей голове красовалась бейсболка, под которую я запрятала свои белокурые волосы. Кто я, мальчик или девочка, — догадаться было невозможно.

Первым из дома вышел полковник. За ним приехала служебная машина, посигналила, тогда он и спустился. Евгений Делун был довольно крупным мужчиной, но мне сейчас казалось, будто мундир ему велик.

Следом за полковником проследовала к автобусной остановке Инесса. Я дошла до своей машины и, следуя за автобусом, проводила ее на работу. В течение дня она отлучалась по служебным делам, производя плановые проверки различных ЧП и тому подобных организаций, и я моталась по городу вслед за ней. Никаких «левых» поездок и встреч мною замечено не было.

Я заметно приуныла. Значит ли это, что Инесса действительно чиста? Или под воздействием нашего с ней вчерашнего разговора она теперь осторожничает?

Прикинув, что перед тем как завершить рабочий день, Инесса должна будет заскочить в контору, оставив ее в ЧП «Бригантина», которое торговало колготками и к морю имело такое же отношение, как я к балету, я сама вернулась в налоговую инспекцию. Сняв бейсболку и достав из кармана «корочки», свидетельствующие о том, что я являюсь сотрудником прокуратуры, я проследовала в кабинет начальства Инессы Делун. Удостоверение я сохранила с тех пор, когда действительно работала в прокуратуре. Оно, конечно, просроченное, но мало кто из тех, кому я его демонстрирую, обращает внимание. Зато красные «корочки» открывают мне многие двери и очень помогают в работе.

Предварительный звонок, который я успела сделать майору налоговой полиции Селиверстову В. Г., должен был морально подготовить его к моему посещению.

Майор, оглядев мой странный наряд и просмотрев предложенное ему удостоверение, предложил мне присесть.

— Что же такого совершила Инесса Валентиновна Делун? В чем ее подозревают? — спросил он утомленно, глянув на меня исподлобья.

— В связи со смертью Ксении Даниловны Делун мы проверяем всех, в той или иной мере причастных к этому делу. В том числе и Инессу Валентиновну. Мне необходимо узнать, действительно ли во время наступления смерти Ксении Даниловны Инесса Валентиновна находилась на работе.

Майор как-то странно на меня глянул, обдумал что-то, отвернувшись к окну, потом, четко произнося слова, проговорил:

— Сегодня утром мне звонил полковник Делун и настоятельно просил отдать в руки милиции сомнительного вида женщину, которая, возможно, попытается с помощью фальшивых документов выяснить кое-какую информацию о его жене.

Селиверстов внимательно посмотрел на меня, ожидая, что я скажу. Мне стало нехорошо. Такого поворота событий я совсем не ожидала. Полковник опередил меня, сделав первый ход. Я, конечно, предполагала, что после моего разговора с членами его семьи он попытается сделать все, чтобы убрать меня с дороги, но не думала, что он отреагирует так быстро.

Мое удостоверение находилось еще в руках майора, но я видела — он не торопится выполнять просьбу полковника Делуна. У него, видимо, были на то свои причины. Может, Селиверстову доставляло особое удовольствие наблюдать за моим отчаянным трепыханием, и он хотел это удовольствие продлить?

— Я узнавал в прокуратуре… Вы, Татьяна Александровна, уже давно там не работаете. Не так ли? — подталкивал меня майор к ответу. — На данный момент вы выступаете в роли частного детектива.

Внешне я держалась спокойно, по моему лицу вряд ли можно было догадаться, что я обескуражена или испугана. Серьезным тоном я принялась рассказывать Селиверстову все, как есть на самом деле. Это казалось мне единственным выходом из создавшегося положения.

Майор молча слушал, кивал, о чем-то думал. Он был немолод, и, думаю, стремление выслужиться, чтобы угодить полковнику милиции Делуну, не стояло перед ним главной задачей.

После того как я закончила свои объяснения, в воздухе повисла пауза. Селиверстов все еще вертел в руке мое удостоверение, что сильно сказывалось на моей нервной системе, но никак не проявлялось внешне.

— Мне не нравится, когда меня пытаются обвести вокруг пальца, — сурово заметил майор. — Но во всей этой истории у меня есть своя корысть.

Удивленная и заинтригованная, я подалась вперед. В конце тоннеля для меня, кажется, забрезжил свет. Или я ошибаюсь?