Вранье высшей пробы

Тот, в свою очередь, бросал мачехе отдельные слова: «перестань», «прекрати себя позорить», «сколько можно меня преследовать». На распалившуюся женщину ничего не действовало. Из окон уже повысовывались любопытные жильцы. Некоторые даже открыли форточки, дабы не упустить ничего из разыгравшегося спектакля.

Теперь я окончательно удостоверилась, что называется — воочию: записку, найденную мной у Геннадия Делуна в куртке, писала Инесса. Мачеха имела любовную связь с пасынком!

В моей голове все известные мне факты быстро выстроились в версию: Инесса, готовая на все ради одного благосклонного взгляда, брошенного в ее сторону Геннадием, по указке последнего совершает с помощью собаки убийство, в то время как пасынок благополучно отсиживается в лифте. Теперь, когда Инесса выполнила функцию убийцы, она стала Геннадию не нужна. На самом деле, на кой ему сдалась эта костлявая злобная тетка? Гораздо приятней иметь дело с миловидной Зофой или с детективом Ивановой, имеющей впечатляющие внешние данные.

Спарринг, происходивший на авансцене предподъездной площадки, пока демонстрировал явное преимущество слабого пола над сильным. На протяжении всего поединка Геннадий отбивался слабо, в основном — словесно, короткими фразами. Но вдруг в его поведении наметился переломный момент. Видимо, мачеха разозлила его окончательно. Схватив Инессу за руки, он с силой швырнул ее об асфальт, и та осталась лежать в совершенно беспомощной позе.

— Старая корова, на что ты рассчитывала? — сплюнув, сквозь зубы процедил пасынок. — Думала, и вправду прельстила меня своими отвисшими прелестями?

После этих слов и презрительного взгляда, брошенного на распластанную на асфальте мачеху, Геннадий кивнул своей молодой подружке, и она засеменила вслед за ним. Парочка скрылась в подъезде, а Инесса, распростертую позу которой я успела запечатлеть на пленке, начала с трудом подниматься.

Она не издавала больше никаких звуков. Отряхнулась и, неуверенно шагая на мешавших ей высоких каблуках, вернулась к оставленным сумкам и подняла одну из них. Достала оттуда зеркальце, оттерла пальцами потекшую тушь, поправила свою несуразную, а сейчас еще и растрепанную прическу, после чего направилась к остановке.

В автобусе Инесса брякнулась на сиденье и всю дорогу не отрывала взгляда от окна. Поглядывая на нее из другого угла салона, я думала, как интересно, наверное, будет посмотреть полковнику на сделанные мной снимки. Он очень, должно быть, удивится столь нетрадиционным отношениям между своей женой и сыном.

Проводив Инессу до дома, я подытожила, что все-таки сегодняшний день провела с пользой и узнала много нового. Кроме того, я испытала значительное облегчение от сознания того, что не поддалась навязчивым порывам и не уступила напору Геннадия. Дорожки у нас с ним по жизни разные. Когда я увидела, с какой брезгливостью на лице он отшвырнул от себя мачеху, мне стало не по себе. Несомненно, Инесса являла собой один из худших женских образов, но наглый и циничный Геннадий хуже ее во много раз.

В тот момент мне показалось, что дело движется к развязке. Все действующие лица преступления были расставлены по своим местам. Осталось только установить, что в тот момент, когда было совершено убийство, Инессы не было там, где она должна была находиться. Потом попробовать с ее фотографией в руках допросить жителей этого микрорайона. Может, и найдется человек, который видел ее с собакой рядом с домом Ксении Даниловны. А затем можно смело «дожимать» преступницу, требуя чистосердечного признания.

Наметив план дальнейших своих действий, провожая взглядом Инессу до ее дома, я и предположить не могла, сколько неожиданностей ожидает меня впереди.

* * *

Вечером в моей квартире раздался звонок. Отрывистый низкий голос спросил:

— Квартира Ивановой?

— Да, — подтвердила я, гадая, кому могла понадобиться в столь поздний час.

— Говорит полковник Делун. Нам нужно встретиться, — произнес брат моего клиента на том конце провода тоном, не допускающим возражений или отказа.

«Тебе нужно, а мне нет до тебя никакого дела. Посмотрим, что ты на это ответишь, полковник Делун». В трубку я сказала:

— Не вижу никакого повода для встречи с вами.

Действительно, пытаться выяснить у него, где он был утром двадцать первого сентября, не имело смысла. Во-первых, потому, что он наверняка не пожелает мне отвечать. Во-вторых, потому, что истинные виновники трагедии, случившейся с Ксенией Даниловной, мною уже найдены.

— Я не собираюсь вас уговаривать, — раздалось снова на том конце провода. — Встретиться со мной — в ваших же интересах. Я хочу, чтобы вы знали, что вас ждет в дальнейшем, если вы не прекратите копать под мою семью.

Кажется, полковник ставил себе целью меня запугать. Не на такую напал! И все же… Вдруг встреча с ним не окажется столь бесполезной, как я думаю? Может, удастся выяснить какие-нибудь новые подробности в деле?

— Хорошо, — проговорила я медленно. — Где мы встретимся?