Врата джихада

Для встречи выбрали огромный и малолюдный Фатима- Джинна парк, где заметить наружное наблюдение было достаточно легко. Однако за Ксаном и Аббасом никто не следил, и Гюзель приехала без «сопровождения».

При виде отца замерла как вкопанная, только пальцы двигались — тонкие, как у пианистки. Девушка была красивая — стройная, тонкие брови, будто вычерченные циркулем, четкий рисунок носа и губ. Аббас тоже стоял неподвижно, уставившись на родную дочь. Затем, сделав шаг вперед, обнял ее за плечи. Гюзель не возражала: всхлипнула и спрятала голову на груди у отца. Тот зашептал что-то нежное, поглаживая ее по спине. Потом они направились к скамейке, уселись на нее, взявшись за руки.

Ксан отошел в сторону, однако при этом внимательно следил за счастливыми родственниками, подмечая все детали. Вот Гюзель что-то говорит, Аббас слушает, согласно кивает.

—    И что дальше?

Я торопил Ксана, до приземления самолета оставались минуты.

Ксан допил водку, на предложение бармена «освежить» ответил отказом. Вытер рот салфеткой, закурил.

—  Они виделись еще несколько раз. Сами созванива­лись, ехали в какой-нибудь парк или в недорогой ресторан. У Гюзели были свои накопления, и она не пожалела отцу денег на билет. Паспорт ему выписали, а что его ждало в России — об этом можно было лишь догадываться. Не исключаю, что ничего страшного. Ну проверили бы, помытарили пару недель.

—    А как вышло на деле?

—Улетел он благополучно, — сказал Ксан, заполняя легкие дымом, — мы его проводили, чин-чинарем. Гюзель не пришла: на аэродроме полно шпиков, стали бы потом донимать. Погрустила, поплакала, но потом согласилась, что так лучше. Подарила папе на прощание серебряное кольцо с гравировкой: «Прошу у Аллаха, чтобы ты всегда был на Истинном пути и чтобы Аллах даровал тебе полное спокойствие».

—    Стало быть, все благополучно завершилось, — подытожил я, однако мой друг отрицательно качнул головой.

—  Улетел благополучно, но не прилетел. В Москву не прилетел. Мы потом его маршрут устанавливали. В Дубае для него был билет в Доху заказан, а оттуда он направился в Сану. В Йемене следы Аббаса потерялись совсем.

—Значит, — взволнованно воскликнул я, — он вас обманул! — Тут меня осенило: — Может, вообще он никакой был не Аббас, а.

—    Может, — согласился Ксан.

Я принялся с упоением фантазировать:

—Познакомился с настоящим Аббасом в Афганистане, убил его и отнял документы.

—    К чему такие страсти, — Аббас мог просто умереть или пропасть без вести.

—Мог, — раздосадовано пробурчал я. Как мне казалось, к изложенному Ксаном сюжету банальные и скучные объяснения не подходят. — С тех пор ты о нем не слышал?

—    Через пару месяцев после его исчезновения произошло новое покушение на президента, на этот раз — удачное. Заряд заложили в городской коллектор, прямо под шоссе, не доезжая Джинджи Чичи. На этот раз террористы обошлись без радиосвязи: смертник находился там же, в канализации и держал руку «на кнопке». На поверхность была выведена система оптического наблюдения, позволявшая фиксировать приближение президентской кавалькады. Пластиковой взрывчатки в коллектор напихали столько, что всю дорогу разворотило.

—    Аббас имел к этому отношение?

— Мы раздобыли копию акта об осмотре места проис­шествия. Там нашли оторванную руку. На одном из пальцев — серебряное кольцо с изречением Пророка: «Прошу у Аллаха, чтобы ты всегда был на Истинном пути и чтобы Аллах дал тебе полное спокойствие».

Я ахнул.

— А еще через пару дней в Москву пришла диппочта. Эфэсбэшники показали фотографии жене Аббаса, и та своего супруга не признала. То есть, сказала, что нет у нее уверенности, дескать, столько времени прошло. Мало ли как люди меняются, но вряд ли это он.

Я развел руками.

—Стало быть, экстремист и боевик. Еще набросился бы на тебя в твоем же доме.

—Не думаю. Я ведь говорил, мне приглянулся этот парень. Интуиция меня обычно не подводит. Участвовать в покушении на президента? Допустим. Но он не из тех, кто убивает хозяина дома, в котором нашел приют. Как пить дать у него за плечами была своя история, может, еще похлеще, чем у настоящего Аббаса. Как видно, тоже из бывших военных, тоже знал саперное дело. А как к нему попали документы Аббаса, мы не узнаем никогда.

— Но дочь, дочь! — вскричал я. — Как она могла ошибить-

—    Она не ошиблась.

В это время объявили о посадке пакистанского рейса. Ксан встал, принялся застегивать пиджак.

—Я еще раз навестил ее. Предупреждать не стал, просто подъехал к факультету, дождался, когда закончится лекция. Гюзель особо не удивилась, видно, ждала. Отошли мы в сторону, и я вежливо, спокойно, чтобы не напугать девушку, задаю ей тот же вопрос: «Как ты могла ошибиться, милая?».