Врата джихада

—    нужно менять жизнь, помочь себе, людям очиститься от скверны, грехов, постигнуть суть ислама. Страшное было время, все строилось на обмане, подлости. Коммерция, управление государством — все.

Глаза Аббаса сузились, налились гневом.

— Я много читал. Коран, книги великих толкователей нашей веры. Шел с этим к людям. Говорил с ними в домах, на улице, в мечетях. Но гниль и зараза слишком глубоко проникли в их души.

Об этом тоже было в ориентировке. Развращенные и циничные муллы, сделавшие религию инструментом наживы и власти, испугались новоявленного проповедника. Его предупреждали, он не прислушался, тогда в ход пошли крайние меры. Поздно ночью на Аббаса напали, избили палками, обрезками водопроводных труб. После этого он месяц провалялся в больнице, о наставлении людей на путь истинного ислама пришлось забыть.

—Талибы обещали вернуться к истокам религии, возродить ее. Это была надежда, самая большая в моей жизни.

Аббас добрался до Ашхабада, пешком перешел туркмено- афганскую границу. Она, по сути, не охранялась и служила идеальным местом для контрабанды наркотиков и оружия.

—     Талибы оправдали ваши надежды?

—Не во всем. Меня поместили в лагерь для перемещенных лиц, долго проверяли, они там шпионов боялись. Я хотел приносить пользу, работать, был готов сражаться.

—    Умереть за чужую страну?

Вопрос вышел резковатый, и Аббас неприязненно покосился на Ксана.

—    Раньше я воевал против этой страны, против веры. Хотел искупить.

—     Уж больно по-книжному получается, — не удержался Ксан. «Искупить кровью», так что ли?

Аббас заносчиво вскинул голову:

—    А если и так?

—    Думаете, стоило того?

Взор Аббаса затуманился. Глядя куда-то сквозь Ксана, отрешенно, нараспев продекларировал:

— Смерть неизбежна. Это единственное, в чем можно быть уверенным в этой жизни. Всякая душа должна вкусить смерть, и в Судный день будет вознаграждена за свои страдания.

Это была цитата из Корана. Испугавшись, что беседа перейдет в русло теологической дискуссии, Ксан поспешил заявить:

—    Так или иначе, вы не погибли, и сейчас смерть вам не грозит.

Аббас прикрыл глаза.

—Они говорили, что им штыков хватает. Но, тем не менее, в иностранные бригады таких, как я, брали, после проверки, конечно. Жаль, не успел: когда осенью-го ударили американцы, сразу все стало ясно. Талибам не удалось организовать настоящего сопротивления, началось дезертирство, даже северяне стали их бить.

Это подтверждалось информацией российских спец­служб: в боях Аббас не участвовал.

— Выходит, все было зря? — жестковато спросил Ксан, решив спровоцировать собеседника на дальнейшую откровенность.

Тот поднял глаза, в которых отразились уязвленное самолюбие и обида. Не придумав, как отреагировать на выпад, спрятался за высказывание пророка: «Мы все пришельцы и чужаки в этом мире».

—     Сколько вы пробыли в Афганистане?

—    Ровно год.

—    И что — тамошние порядки, понравились?

Вопрос был задан с издевкой, Аббас это

почувствовал.

—    С какой стати вы со мной так говорите?

—Мы вытащили вас из дерьма, в которое вы попали по собственной прихоти. Вас в Афган никто силком не тянул. Так что имеем право. Поэтому спрашиваю — как вам там показалось?

На скулах Аббаса заиграли желваки.

—  Не все показалось. Талибы часто обращали внима­ние на форму, а не на суть. Запрещалось фотографироваться, продавать косметику, видеокамеры. Мужчинам предписывалось непременно носить белые шапочки или тюрбаны, галстуки и костюмы исключались под страхом уголовного наказания. Лавочников, торговавших женским нижним бельем, ждала тюрьма. Много там чего наворотили. Но отклонений не избежать, люди несовершенны.

Аббас перевел дыхание.

— Это не должно заслонять величия самой попытки — создать справедливое исламское государство. Талибам не дали времени. Но это еще ничего не значит. Борьба мусульман с забаньями, ангелами джаханнама^[22] длится вечность. Имам ал-Газали сказал: «Пусть дом мой будет разрушен, и я умру, и гроб мой опустят в могилу. Это не смерть, это часть жизни, которую никогда не постичь до конца».

—    Только в этой борьбе вам уже не поучаствовать,грубовато подчеркнул Ксан. Надо было отрезвить гостя, склонного витать в религиозных эмпиреях. — В Пакистане тоже исламское государство, но здесь вы пришлись не ко двору.

После разгрома отрядов муллы Омара в концегода Аббас скрывался на юге Афганистана, неподалеку от Кандагара, талибской твердыни. Когда же и туда вторглись американцы, ему дали адрес «надежных людей» в Пешаваре, переправили через границу.