Врата Мёртвого Дома

– Имея таких солдат, вовсе неудивительно, что мы завоевали половину мира. Именно так, Скрипач, я не шучу. Один-единственный раз мне не до смеха, хотя Лейсин и не заслуживает таких подчиненных, как ты. Тем не менее, когда мгла рассеется, ты обнаружишь себя на задней аллее, в таверне «У Весельчака».

– Именно это мне и нужно. Благодарю тебя, Келланвед. Мгновение спустя Скрипач испарился.

Калам обернулся к изнуренному Повелителю Тени.

– Ты понимаешь, не так ли, что я больше не буду пытаться убить Лейсин: моя охота закончена. По сути, я пытался предупредить тебя и Котильона: избегайте ее. В самом деле, оставьте империю во власти императрицы. Ты должен прямо сейчас произнести клятву...

– Пытался предупредить нас? – бог приблизился. – Возьми эти слова назад, Калам, иначе можешь очень сильно пожалеть, – тень вновь отошла на безопасное расстояние. – Мы делаем только так, как считаем нужным. Никогда не забывай об этом, смертный.

Минала подошла к Каламу и положила дрожащую руку на его здоровое плечо.

– Подарки от богов заставляют меня нервничать, – прошептала она. – Особенно этот.

Убийца кивнул, всецело согласившись со словами своей избранницы.

– О. – произнес Повелитель Тени, – только не стоит обижаться. Мои обещания остаются в силе. Постоянное прибежище – вот единственный способ для вас утихомириться. Муж и жена, хи-хи... Нет, отец и мать Но больше всего вашей семейной паре повезло в том, что вам не придется ждать своих собственных детей, – Апт кое-что для вас приготовил.

Тьма, окружающая их, внезапно расступилась, и за спиной Апта с его ношей пара увидела большое пестрое поселение, раскинувшееся на вершине невысокого холма. Между рядами палаток блуждали детские фигурки. От бесчисленных костров в воздух поднимались столбы дыма.

– Ты желал, чтобы они все выжили, – прошептал, ликуя. Повелитель Тени. – По крайней мере, так сказал Апт. Теперь они принадлежат вам. Калам Мекхар и Минала Элтроеб, – все тринадцать тысяч!

Глава двадцать четвертая

Священник древнейшего Маела мечтает о восставших морях...

Закат.

Сетанд

Мощный Вихрь, окружавший Рараку, внезапно расступился и образовал длинный тоннель, который открывал выход на равнину. Перед Ша'икой, возглавляющей огромный караван, предстала иссушенная, почерневшая трава. Взглянув вдаль, она придержала коня: то, что сначала казалось ей множеством каменистых пригорков, на самом деле являлось огромным количеством трупов, разлагающихся на солнце. Такие кошмарные свидетельства оставила после себя финальная битва Дона Корболо и Колтайна.

Темный цвет травы оказался обусловлен запекшейся кровью. Там и здесь виднелись большие стаи мотыльков. По распухшим от жары телам ползали мухи, откладывая личинки: вонь, ударившая в нос, не давала свободно дышать.

– Их души превратились в лохмотья, – произнес Гебориец, стоя рядом с девушкой.

Она взглянула на старика и, высоко махнув рукой, подозвала к себе Льва.

– Возьми с собой разведывательный отряд, – произнесла она в сторону пустынного воина, – и посмотри, что находится впереди.

– Впереди – только смерть, – сказал, поежившись, несмотря на жару, Гебориец.

– По-моему, мы уже находимся в центре власти Худа, – пробормотал Лев.

– Нет, это ничего не значит, – бывший священник обернулся невидящим взором к Ша'ике. – Дон Корболо – что же он наделал?

– Ответ на этот вопрос не заставит себя долго ждать, – фыркнула девушка, отправляя Льва со своей командой жестом вперед.

Армия Апокалипсиса вышла из Пути Вихря. Ша'ика ввела своих трех магов в состав батальона – они находились несколько на расстоянии, и армии это было только на руку. Вполне понятно, что подобное распоряжение не очень-то обрадовало магов. В данный момент Ша'ика ощутила, что вся тройка с помощью магических приемов пытается распознать грядущие события: первым шел Л'орик, за ним Бридизал, а замыкал их Фебрил. Передовой фронт магии дрожал, то продвигаясь вперед, то отступая назад, и девушка поняла, что тройка крайне напугана.

«Если бы я была на их месте, то, по всей видимости, занималась бы тем же самым: пыталась пробраться вперед с помощью невидимых пальцев ради того, чтобы ощупать будущее». Однако Ша'ика находилась на своем месте.

– Ты вся дрожишь, девушка, – пробормотал Гебориец. – Неужели решила раскаяться по поводу того выбора, который совершила?

«Раскаяться? О да. Сожаления начинаются с самого начала – ужасное противостояние с собственной сестрой в Унте, которое зашло слишком далеко. Я была похожа на обиженного ребенка, который обвинял сестру в убийстве родителей. Матери, отца... Обиженный ребенок, который потерял способность улыбаться».

– Теперь у меня есть дочь.

Ша'ика почувствовала, как мгновенно все внимание окружающих переключилось на нее. Старик резко обернулся, подняв брови вверх, а затем мучительно медленно начал оседать на землю, терзаясь догадками.

Девушка продолжила:

– И теперь мне нужно ее назвать.

– Мне еще предстоит об этом услышать, – произнес бывший священник так, будто каждое слово катилось по тонкой корочке льда.