Врата судьбы

В доме ее не было видно, хотя на улице накрапывал дождь. Томми пришло в голову, что она может работать где-то в саду, и он отправился проверить свою теорию. И именно тогда Бересфорд и произнес: «Какого черта…»

– Привет, Томми, – сказала Таппенс, – ты сегодня вернулся раньше, чем я ожидала.

– Это что еще такое?

– Ты имеешь в виду Любимую?

– Как ты сказала?

– Я сказала Любимая, – ответила Таппенс. – Это называется именно так.

– Ты что, хочешь на ней прокатиться? А не слишком ли она для тебя мала?

– Естественно. Это ведь детская игрушка – у тебя, наверное, тоже была такая же перед трехколесным велосипедом, или что там было у тебя в детстве?

– Но ведь это само не двигается? – спросил Томми.

– Не совсем так. Если оттащить ее на вершину холма, то… тогда колеса начинают вращаться сами собой, потому что дорога идет под уклон. Понимаешь?

– И в конце спуска эта колымага во что-то врезается… И этим ты занимаешься все утро?

– Совсем нет, – ответила Таппенс. – Ты можешь тормозить ногами. Хочешь, покажу как?

– Не думаю, – ответил Томми. – Дождь идет все сильней. Просто хотелось бы знать… зачем ты это делаешь? То есть мне кажется, что большого удовольствия это доставить не может.

– Более того, – вставила Таппенс, – это довольно страшно. Но понимаешь… я просто хотела и…

– И решила спросить вот у этого дерева? Кстати, а оно как называется? Обезьянья Ловушка?

– Ты прав, – согласилась Таппенс. – Какой ты все-таки умный.

– Сейчас не об этом. У него есть еще какое-то название.

– Я знаю, – ответила Таппенс.

Они посмотрели друг на друга.

– Оно вылетело у меня из головы, – сказал Томми – Что-то вроде арти…

– Что-то очень похожее, – поддакнула Таппенс. – Давай больше не будем об этом.

– Так что же ты делаешь с этой рухлядью?

– Дело в том, что когда спускаешься до самого низа, если в этот момент не затормозить, можно вполне врезаться в арти… или как там оно называется.

– Разве я сказал арти?.. А как насчет уртикарии?.. Нет, это крапивница…[32] Ладно, – закончил Томми. – Каждый сходит с ума по-своему.

– Я просто проверяла кое-что, связанное с последней проблемой.

– Твоей или моей? Или нашей?

– Не знаю. Наверное, общей, – ответила Таппенс.

– Но не с проблемами Беатрис или с чем-нибудь в этом роде?

– Конечно нет. Я просто решила выяснить, что еще может быть спрятано в этом доме, и в результате нашла множество игрушек, которые, по-видимому, были заброшены в старой теплице много-много лет назад. Там же была и вот эта тележка, и Матильда – скачущая лошадь с дыркой в животе.

– С дыркой в животе?

– Ну да. Мне кажется, что жильцы складывали в теплице ненужные вещи. Дети делали это для развлечения, но там есть и масса опавших листьев, и странные фланелевые тряпки, вместе с масляными тряпками, которыми что-то протирали…

– Слушай, пойдем лучше домой, – предложил Томми.

II

– Итак, Томми, – начала Таппенс, с удовольствием вытягивая ноги в сторону горящих в камине дров, которые она зажгла в ожидании возвращения мужа, – давай начнем с тебя. Ты был в «Ритц-Карлтоне» на шоу?

– Нет. По правде говоря, мне не хватило времени.

– Что значит «не хватило времени»? Я думала, что ты поехал специально для этого.

– Знаешь, не всегда удается сделать то, ради чего едешь.

– Но ведь где-то ты был и что-то ты делал? – настаивала Таппенс.

– Я нашел новую парковку для машины.

– Это всегда пригодится, – сказала Таппенс. – И где же?

– Рядом с Хонслоу.

– А почему тебя занесло в это Хонслоу, ради всего святого?

– Дело в том, что я не был в самом Хонслоу. Я просто оставил там машину, а дальше поехал на метро.

– Что? На метро в Лондон?

– Ну да. Мне показалось, что так будет проще всего.

– Какой-то у тебя уж больно виноватый вид, – заметила Таппенс. – Только не говори мне, что моя соперница живет в Хонслоу.

– Не скажу, – согласился Томми. – И вообще, тебе должно понравиться то, что я делал.

– Ах, вот как… Ты что, покупал мне подарок?

– Нет, нет, – ответил Томми. – Боюсь, что нет. Кстати, я никогда не знаю, что тебе подарить.

– Иногда твои догадки бывают очень приятны, – сказала Таппенс с надеждой в голосе. – Так что же ты действительно делал и почему мне это должно понравиться?

– Потому что я тоже занимался исследованиями, – ответил Томми.

– Все в наше время занимаются исследованиями, – заявила Таппенс. – Как ни послушаешь – племянницы, и племянники, и двоюродные братья, а также дети знакомых – все как один занимаются исследованиями. Не знаю, правда, что все они исследуют, но потом они никогда к этому, чем бы оно ни было, не возвращаются. Они просто исследуют, получают от этого удовольствие, а потом… потом я не знаю, что происходит.

– Наша приемная дочь Бетти уехала в Восточную Африку, – сказал Томми. – Она тебе что-нибудь пишет?

– Да. Пишет, что ей там очень нравится, что она с удовольствием общается с местным населением и пишет об этом статьи.

– И ты думаешь, местным это по душе? – поинтересовался Томми.

– Не думаю, – ответила Таппенс. – Помню, в отцовском приходе все ненавидели прихожанок, которые посещали больных. Про них говорили, что они везде суют свой нос.