Врата судьбы

— А разве об этом нужно спрашивать, мама?

— Дождемся возвращения отца, дитя мое, — взмолилась мать. — Он сам во всем разберется. К тому же капитан Гейнор уехал.

— Но он завтра вернется.

— Откуда ты знаешь? Может быть, он получит назначение, которого добивался, и уж больше никогда здесь не появится.

Эвелин презрительно улыбнулась: она знала, какой магнит притянет капитана в поместье, что бы ни случилось.

— Тогда я сама напишу отцу, — сказала она.

— Эвелин, я запрещаю!

— Отца нет, а мать отказывается верить собственным глазам. Кто мне поможет? Я еще не утратила чувства долга. Я напишу отцу ради Дамарис. В конце концов, что нам известно об этом авантюристе, солдате удачи?

— О нет, ты не должна так говорить о нем, — вступилась за честь гостя леди Кинастон. — Его отец был лучшим другом твоего отца. Сэр Джон любит Гарри, как родного сына.

Эвелин взглянула на мать и, не говоря ни слова, вышла.

Приводим содержание написанного ею письма:

«Милорд, величайшее почтение к Вашей светлости обязывает меня написать Вам без промедления. Если Вы не желаете утратить самое дорогое для Вас на свете, Вам следует как можно скорее прибыть в Монастырскую ограду. Некто намерен похитить Ваше сокровище, о чем я Вас своевременно уведомляю.

Эвелин Кинастон».

Написав письмо, Эвелин задумалась. Внутренний голос, тихий и насмешливый, подсказывал ей, что ею движет злая воля. Эвелин покраснела и взяла листок, чтобы разорвать его на кусочки, но тут же передумала.

«Я слишком чувствительна, — утешила она себя. — Ясно, что я лишь выполняю свой долг, поскольку мать уклоняется от выполнения своего. От этого зависит будущее Дамарис».

В конце концов, Эвелин была по-своему права. Но лишь на следующее утро она отправила гонца с письмом к отцу.

Глава VIII

ГОСТИНИЦА «НА КРАЮ СВЕТА»

На окраине прелестной деревушки Челси, одной из западных сторожевых застав Лондона, стояла гостиница «На краю света», где всегда было шумно и многолюдно. По этой причине капитан Гейнор и предпочел эту гостиницу другой. В постоянных встречных людских потоках в метрополию и из метрополии один человек или даже небольшая группа вряд ли привлекли бы к себе пристальное внимание. Шотландец Маклин, хозяин гостиницы, преданный якобит, был человеком весьма осмотрительным. Удаленность гостиницы и ее плохую связь с Лондоном Гейнор расценил как еще одно преимущество: никому и в голову не придет, то в такой глуши назначена важная встреча.

Гостиница располагалась немного в стороне от Кинг-Роуд, дороги, соединявшей Сент-Джеймс [Сент-Джеймс — королевский дворец, построенный в Лондоне для Генриха VIII и расширенный Карлом I; официальной королевской резиденцией стал с 1697 г. С тех пор бытует фигуральное выражение «Сент-Джеймский двор» для обозначения британского королевского двора. Большая часть старого дворца была разрушена пожаром 1809 г.] и Хэмптон-корт [Хэмптон-корт — дворец Тюдоров в Туикнеме, в 23 км выше по течению от Вестминстера, на левом берегу Темзы. Основные помещения дворца построены в 1515-1536 гг. Последним проживавшим в нем монархом был Георг II (1727-1760)]. Она стояла на невысоком отлогом холме, откуда открывался вид на реку. На зеленой лужайке перед входом прямо под открытым небом стояло два грубо сколоченных длинных стола.

В этот июньский вечер перед гостиницей царила привычная суета. Огромный черно-желтый дилижанс, направлявшийся в Лондон, остановился возле лужайки. Кондуктор вел нелицеприятный разговор с кучером, не предназначенный для деликатного слуха. Бок о бок с дилижансом стояла карета аристократа — громоздкое сооружение из дерева и кожи с рельефными гербами на стенках, запряженная шестеркой лошадей. Она только что прибыла из Лондона. По соседству разместились экипажи поменьше: почтовая карета, парочка наемных, повозка с багажом. Вдоль дороги вытянулись, точно хвост воздушного змея, с десяток груженых фургонов, державших путь на рынок. Впечатление общего коловращения усиливали всадники и пешеходы, лодочники с барок, грумы, кучера. Пестрая компания расположилась с кружками эля за столами под открытым небом. Шум, гомон, смех...