Врата Валгаллы

— Гросси как будто ничего не делается, — буркнул командир. — Будь это кто другой… без страсти сузить глаза и с места выше головы прыгнуть… С Эстергази всегда так.

— Винс, не стеклянный твой Шельма. Не первая драка в его досье. Я бы на твоём месте вздохнул свободно и позаботился, чтобы ребятам, когда они сядут рядком, было чем нарушить… диету. Совместные грешки объединяют.

— Ага, — сказал Тремонт, чувствуя себя взлохмаченным идиотом в трусах. — Поверишь ли, у них всегда есть. Я успокоюсь, когда увижу, что они сели рядком.

— До этого недалеко, поверь мне.

— Угу. А что по этому поводу думает Клайв Эйнар?

* * *

— …и натуральные продукты, — продолжил Гросс.

— …большую часть года — тот же «Сэхримнир», что у тебя, — возразил Рубен, пропуская над головой эту чёртову молотилку. — И приборы не серебряные… Это ты постановок по видео насмотрелся.

Максимум, что ему удалось — достать предплечье. Тем не менее, Гросс отступил на шаг и вдохнул судорожно.

— Ты летаешь аристо-классом. Там на фарфоре подают… Уси-пуси… И девчонки там с длинными ногами.

— Я летаю в кабине! А ноги… эй-эй… — Гросс пошёл в тяжёлую массированную атаку, Рубен буквально вывернулся между его могучим торсом и канатами, — везде попадаются! И, кстати, лучше, чем у фабричных девчонок… ножек… лично я не видел.

— Это да! — Натиск ослаб, Гросс утёр пот со лба. Настоящий пилот должен быть изворотлив и хитёр. Вот тут-то мы и… Изящные пяточки, худые икры, точёные бёдра и выше, вплоть до мягкого-мягкого, нежного-нежного… Воспоминание швырнуло его под защиту противника. Три звонких шлепка впечатались Кинжалу в рёбра, любой из них, нанесённый голой рукой, пробил бы, пожалуй, чехол боксёрского мешка, или, по крайности, лопнул его по шву. Дежурная смена СБ у своего пульта издала восторженный вопль, но тут его, разумеется, никто не услышал. Гросси резво, но неуклюже отпрыгнул, опуская локти. Рубен отскочил в свою сторону, опасаясь получить заслуженной сдачи. Собственные его предплечья словно бейсбольными битами охаживали, лёгкие саднило, пот заливал глаза. Скулы ломило от пристывшей к лицу залихватской ухмылки, которую не согнать, даже если захочешь. Пользы от неё — Гросса доставать. И, кстати, он давно не чувствовал себя так великолепно! Кажется, он ощущал даже толчки крови, переполняющей жилы. Очень горячей крови.

— А вот что действительно… живые цветы… они везде, когда я приезжаю домой… где меня ждут. Цветы можешь… в счёт ставить.

— Ладно, хватит! — Гросс поднял перчатки вверх в жесте мировой. — Хорош, хорош!!! Кайф!

Рубен опустил руки и обнаружил, что не может вдохнуть. Вышло у него только с третьей попытки, когда противник уже содрал перчатки с огромных лапищ и поглядывал на него с хитрецой.

— А что это ты всё время слушаешь, Шельма?

Только сейчас Рубен вспомнил про «ракушку», традиционно законопаченную в правом ухе. Вероятно, закончился плэйлист, который он ставил, когда падал заснуть. Музыка не звучала, и он совершенно забыл.

— Послушать… дашь?

Он вытряхнул «ракушку», и Гросс с детским восхищением поднял перед глазами крохотный чёрный шарик.

— А управление? С пояса?

— С наручного комма.

— О как! — Гросс прижал динамичек к виску. — А запусти…

Не думая особенно ни о чём, Рубен нажал кнопку рестарта последнего плэйлиста. Картина была фантасмагорической. Он стоял посреди резонирующей пласталевой коробки, зависшей в свою очередь посреди космической пустоты, в просторном, залитом резким светом зале, рядом с человеком, которого хотел убить. И человек этот, слушая «его» музыку, жмурился и вскидывал белёсые брови в гримасе безмолвного изумления, и вдыхал прерывисто, будто выныривал с глубины.

— Что это?

Рубен жестом предложил Гроссу отогнуть пару пальцев, прикоснувшись к динамичку левым виском.

— «Besame Mucho». Поверишь ли, написано шестнадцатилетней девочкой. К вопросу о том, что они понимают. И когда…

Рейнар Гросс одарил его взглядом, полным суеверного ужаса.

— Ты… тут… слушаешь музыку, от которой не то взлетаешь, не то — кончаешь… и у тебя котлы не рвёт?

— Что ты знаешь о моих котлах? Свои береги. Это дело — жить внутри музыки, особенно вот такой, нежной и страстной! — знаешь ли, затягивает.

— Эй, хорошенького — понемножку!

Гросс отдёрнул руку с наушничком: дескать, погоди, и даже чуть отвернулся, чтобы законный владелец не мешал. Но тут же повернулся вновь, с мучительным и жадным вопросом:

— А это — что?

— «Призрак оперы». Уэббер.

Усилием воли оторвавшись от «ракушки», Гросс сунул её обратно в руку Эстергази, пошарил в кармане и извлёк оттуда плоскую коробочку с несколькими кустарно свёрнутыми сигарами. Плюхнулся на маты, жестом указав на место рядом с собой. Почему бы и нет. Взять предложенную самокрутку Рубен таки поосторожничал, заподозрив недоброе.

— Ну как СБ налетит, а мы тут зелёных ксеноморфов ловим?

Хитрые и мудрые глаза Гросса прищурились на него сквозь чуть заметное дрожание воздуха, заменявшее сигаре дым.

— Скажу тебе по секрету, брат… В СБ всё схвачено. По крайности — такие невинные вещи, как… У меня к тебе разговор.

— Ну?

Кинжал помолчал, глядя на дым.