Врата Валгаллы

Отказано! «Несовместимо с жизнью». Торпеда за спиной совместима с ней ещё меньше. Чёртов скафандр, его это датчик ограничивает мощность, подаваемую на двигун. И, кстати, он сам её жрёт! Кулаком выбил заглушку, нашарив под ней пучок проводов, и секунду помедлил, проиграв торпеде ещё несколько десятков метров. А между тем, понадобится ещё пространство для манёвра. Скорость неощутима. Только ускорение. Это прозвучало почти как молитва. И ещё манёвр! «Петля» без компенсатора тебя просто порвёт… А, это быстро. Очень быстро… Настолько быстро, что возможно организм не успеет… Коротко вздохнув, сжал провода и вырвал весь пучок. Тецима прыгнула вперёд, озадачивая преследователя.

Остальное видели изумлённые зрители. Крутая, в космах плазмы дуга, вычерченная истребителем, что вырвался со спины чужого АВ, развернулся к дюзам, буквально чиркнув по ним, а потом — свечой? иглой? — ушёл вверх, беспорядочно кувыркаясь. Дюзы, как лепестки, раскрывшиеся от мощнейшего взрыва, и что-то ослепительно яркое и белое там внутри. АВ дёрнулся всей тушей, запоздало торопясь спрятаться в прыжке, и вот тут-то последовал самый красивый спецэффект. Развороченные дюзы Брауна-Шварца отразили плазму по траектории, не поддающейся никакому просчитыванию, АВ мотнуло в сторону, часть его исчезла, откушенная измерением, а другая, видимая пошла глубокими морщинами и смялась гравитационным дисбалансом. И ещё один взрыв, прекрасный, как гигантская хризантема, от которого невозможно отвести глаз.

Но Гросс всё же заставил себя это сделать. Его ободранная сбоку Тецима сиганула следом, а за нею поспешили Дален, Вале и все Шельмы, пережившие бой.

По пеленгу нашли, а с помощью магнитных захватов и реверсов остановили вращение. Гросс только глянул на разнесённый вдребезги блистер и отвернулся.

— Кинжал-Лидер — всем. На базу.

* * *

— У меня абсолютный максимум был, — говорил Гросс неохотно и глухо. — Восемь «жэ». А он сделал меня как стоячего.

— Он компенсатор отключил, — сказал Тремонт, выныривая из разбитой кабины. — А «петля идиота» была запрограммирована. То есть надеялся, что вынесет. Лобовое попадание лазера выжгло всё, с ложементом. Даже семье нечего послать… для похорон.

Медтехник, которого им удалось отловить на скорую руку и затащить в ангар для консультации, только головой покачал.

— При этакой-то перегрузке, с отключённым компенсатором… на «свече» он был скорее всего мёртв и наверняка — слеп. Разорвало на вираже без всякого лазера.

Гросс стукнул кулаком в стенку ангара, в укромный закуток которого для разбирательства загнали Тециму Эстергази, и зарычал.

— Самая большая пакость, какую он мог мне сделать — это убиться в операции под моим командованием!

— Едва ли он это планировал загодя, — сказал Краун.

— Все эти люди там, — Гросс дёрнул головой в сторону раздвижных дверей. — Каждый из них, и уйма ещё, сколько внизу, и вы сами… Все думаете, что это моя торпеда была… Что кто угодно, только не он, да?

— Что ж, тогда, значит, Эстергази — единственный, кто не посчитал, что его шкура дороже твоей. И всем придётся с этим смириться. И тебе.

— Сию секунду прекрати истерику, — рявкнул Тремонт. — Операция удалась. Расследование будет проведено, но только в части ваших с ним широко разрекламированных отношений. Насколько я понимаю, ты не просил цеплять на себя твою торпеду. Офицер и командир принял решение. Эстергази все — военные пилоты. Для них будет довольно странно воспринять его гибель иначе, чем во исполнение воинского долга. Я понимаю, конечно, что нескольким действующим лицам чрезвычайно хотелось бы, чтобы этого размена не состоялось, но это головная боль не твоя и не моя. Сколько пилотов вышли живыми?

— П-пятнадцать, — угрюмо выдавил Гросс. — Пятеро Шельм убилось. Четверо моих.

— Слать тебя за самодеятельность под трибунал смысла нет, дальше фронта всё равно не пошлют. Ну, разумеется, если министр не потребует твою голову на блюде. А вот объединить вас придётся.

Гросс отвернулся, сунув кулаки в карманы и тяжело дыша. Он не мог отдышаться с тех самых пор, как погрузочный механизм втянул машины в шлюз.

— Как я буду смотреть Шельмам в глаза?

— Кинжалам, Гросс. Они — твои.

— Нет. Уж этакую малость можно сделать для… ну, я не знаю, ему, наверное, всё равно. Командир, съер… позвольте остаться Шельмами!

Часть 3

Любая цена