Врата Валгаллы

Натали укрупнила фото. Потом ещё раз, так, что границы его вышли за пределы экрана, и жалобно ругнулась, когда обнаружилось, что фото потеряло резкость. Следовало спешить. Скоро Новости, а Новости она не пропускала. Лучшего снайпера Зиглинды показывали часто, правда, больше снимки, чем записи. Символ героизма и стойкости «железного щита» в общественном сознании. А для неё — дрова в костёр, которому она не давала потухнуть.

— Это предел разрешения. Если ты намерена увеличивать и кромсать ещё, получишь вместо лиц бессмысленные размытые пятна.

Натали вздохнула и последним безжалостным движением отсекла Императора.

— Как ты его! — притворно ужаснулась Никс. — И кто же счастливчик? Ты так поиздевалась над снимком, что уже трудно рассмотреть.

— Ну… мне достаточно знать, кто это.

— Я тоже знаю. Руб Эстергази — экий лакомый кусочек. Сказала б ты сразу, чьё фото тебе надо, я дала бы тебе этот адрес, — завладев манипулятором из внезапно окаменевшей руки Натали, Никс раскрыла перед ней фотоальбом с прекрасным объёмным снимком. Натали даже зажмурилась, позабыв о припасённой рамочке для сменного файла на стену. — Милочка, самых завидных женихов Зиглинды следует знать в лицо и поимённо. А уж пятьдесят самых красивых мужчин планеты — подавно. Добро пожаловать в фэн-клуб. На худой конец почему было не воспользоваться официальной страничкой Эстергази?

— Не хотела оставлять след в поисковике, — буркнула Натали.

— Горе ты моё. Перспективнее, правда, вздыхать по Императору. Этот, — она указала подбородком на улыбающееся с экрана лицо, — цену себе знает. И козыри у него на руках.

— Я провела с ним трое суток, — голос Натали дрогнул, но она храбро закончила. — В мотеле.

— В мотеле?… Поправь меня, если я ошибусь: по форме одежды — полотенце?

— И если бы не вся эта заваруха, право, не знаю… может, и у меня был бы такой диван…

— Будь проклята война, — быстро и покладисто согласилась Никс. — Утром классика, вечером — экзотика. Верю, верю, верю… Ты всерьёз утверждаешь, что это чудо природы не только гетеросексуально ориентировано…

— …нет никаких оснований сомневаться в этом.

— …не только нелениво в постели…

Натали только хмыкнула.

— …но и хотело конкретно тебя?

Натали неопределённо пожала плечами. Никс, затягиваясь сигаретой, смотрела на неё изучающе.

— По правде-то и с ними плохо, и без них — невыносимо. Идеальный мужчина, как по мне, должен быть кривоног, лыс и уродлив, так, чтобы глядя в зеркало, а потом — на тебя, а потом снова в зеркало, непроизвольно тянулся к своей кредитной карточке, покуда ты не нашла себе другую. У парня с таким лицом должна быть какая-то убойная фишка. Совершенству в жизни места нет.

— Он нежен. Он умён. Он на шаг впереди на скользкой дороге. Он умеет… сделать красиво. Он даже знает, что делать с женской истерикой. И ещё, Никс — он ласков. Это ни с чем не сравнить.

— И ещё двадцать пять сантиметров мечты?

Натали вспыхнула, а Никс расхохоталась.

— И судя по упёртому виду и остановившемуся взгляду теперь ты требуешь продолжения банкета. Военные пилоты — наш хлеб. С маслом. Учитывая, какими голодными ребята спускаются с орбиты… Но Руб Эстергази… — она потёрла пальцами лоб. — А скажи-ка ты мне вот что: оставил он номер персонального комма?

— Как ты себе представляешь: девчонка вроде меня запросто звонит Эстергази? Да меня отсекут на входе. И потом, не всё так просто. У него военная связь.

— Это неважно. Главное — жест. Ну, а твой-то у него есть?

Натали помотала головой.

— Его же вызвали… в десять минут, ночью. Залетел домой только саквояж схватить да меня на паркинге высадить. Перепрыгнул из машины в машину. Мы проститься-то толком не успели, так, два слова на бегу.

— Нда. И как всегда — не те два слова. Хотя, может, не всё так уж и плохо. Кончится же когда-нибудь эта заваруха, а поскольку, как я поняла, его практически с тебя сняли, все предпосылки вспоминать — и желать! — именно тебя в те короткие минуты отдыха, когда у мальчиков физиологически рвёт котлы, у него налицо. Возможно, он даже попытается тебя найти, если никто не перебежит дорогу. А вот тогда уже, если зевнёшь — извини, подруга, не жалуйся.

* * *

День был мутный и серый, облака смога опять зависли над Рейном, и у Адретт Эстергази всё валилось из рук. Верный признак, что следует всё бросить и посидеть закрыв глаза, без видео, без книги, даже без музыки. Иногда ей бывало тягостно проводить дни в ожидании мужа, и она сожалела, что не работает, как в юности, когда ей посчастливилось перехватить взгляд молоденького офицера, нервно ожидавшего в приёмной, барабаня пальцами по фуражке, пристроенной на колено. В этом вопросе свёкор и теперь был неуступчив. И хотя они жили отдельно и были во всех отношениях самостоятельной семьёй, да и нервности с тех пор у Харальда поубавилось, замшелые фамильные ценности остались прежними. Руки леди должны быть праздными.