Врата времени

Миссис Ковач бросила в рот остаток ломтика, прожевала, проглотила. Казалось, она внимательно следит за мясом, изучая его вкус и прочие свойства на всем его пути к желудку.

— Нет, — медленно проговорила она. — Когда привыкаешь, она не так плоха. Но...

— Даже не думай об этом, Эва.

— Мы не можем даже сами поймать корову, — грустно продолжала она. — Приходится покупать, а...

— Я знаю.

Миссис Ковач опять посмотрела через гостиную на Джонни, и ее большие глаза стали еще немного больше.

— Эва! — уже суровее сказал мистер Ковач. — Эва, не смей и думать...

— Нет-нет, — ответила она и облизнула кровь с пальцев (волоски на которых стали самую чуточку длиннее и гуще, а ногти — чуточку острее). — Конечно же нет, imadot Ференц. Просто когда я вспоминаю...

— Надо забыть.

— И они здесь все такие здоровые, крепкие...

— Мы больше никогда не должны изменяться, Эва. Никогда.

— А Бела?

Ференц Ковач вздрогнул.

— Он еще слишком мал — слишком мал, чтобы знать... придется пока просто сделать так, чтобы он был с нами всякий раз, когда придет время изменяться. Скоро он достаточно вырастет, чтобы, как мы, уметь контролировать изменение, — и тогда нам не о чем больше будет беспокоиться в нашем новом доме, на нашей новой родине.

А Бела в это время показывал Джонни свою комнату: старая кровать со столбиками, старинное кленовое бюро и резной сундук, набитый потрясающими игрушками, — Джонни таких еще не видел. Вскоре мальчики вышли в гостиную, и Бела объявил:

— Мама, мы идем играть.

— Хорошо, Бела. Но помни — ты должен быть дома до семи вечера!

— Да, мама.

— Ты ведь знаешь, какие это дни.

— Да, мама. — Бела неловко покосился на Джонни. — Я приду вовремя.

— Ты должен, — сказал мистер Ковач. — Как в Нью-Йорке. Ты знаешь почему. — Он повернулся к Джонни. — Надеюсь, вы не задержите его. Видите ли... он не вполне здоров... поэтому крайне важно, чтобы он вернулся домой до вечера.

— О, — сказал Джонни. — Я буду осторожно... то есть, я хочу сказать... я не буду... — и смущенно отвел взгляд, думая о том, что собирался сделать в пещере.

Когда он поднял взгляд, мистер Ковач все еще смотрел прямо ему в лицо, и Джонни показалось, что он смотрит сквозь его глаза прямо в мозг.

— Думаю, — проговорил мистер Ковач, — что тебе действительно следует быть осторожным в этом отношении.

Родители Белы вышли на крыльцо. У края кукурузного поля Бела и Джонни обернулись помахать им, и Джонни только тут заметил, что у обоих брови такие же, как у Белы: густые прямые полоски через весь лоб и переносье.

Вход в пещеры был снаружи всего лишь темной щелью в камне на склоне холма. Они, прыгая с уступа на уступ, взобрались к этой щели. Сверху припекало солнце, но из черного провала тянуло прохладой.

Джонни хотел уже лезть внутрь, но Бела задержал его.

— Джонни...

— А?

— Не забудь... я должен быть дома до семи.

Джонни расставил ноги, упер руки в бедра.

— Да гос-споди! Да! В сотый раз уже слышу! Да что с тобой такое стрясется, если ты опоздаешь? Тебе чего, лекарство надо пить какое-нибудь?

Бела потряс головой.

— Я не могу сказать. Но... ты не заблудишься, нет?

— Нет, конечно! — заверил Джонни, скрестив за спиной пальцы.

— Ты же слышал, что сказали мои родители... Я должен быть дома до того как взойдет луна.

— Луна!.. При чем тут какая-то луна?!

Бела только нервно взглянул в темноту пещеры.

Джонни не стал переспрашивать, только засопел.

— Луна, это надо ж придумать! — и решил, что ладно, Бог с ней, с луной. О чем только не беспокоятся эти ненормальные иностранцы. Особенно венгры.

Он все равно все об этом выяснит.

— Джонни... может быть, мне лучше не ходить туда? Пока.

Джонни с насмешкой спросил:

— Боишься?

— Не того, о чем ты думаешь, — глаза Белы вспыхнули. — Ты не поймешь.

— Ну ладно, пойдем... я обещаю, — он опять скрестил пальцы, — я не заблужусь.

Он повернулся и полез в щель. Бела помедлил секунду и последовал за ним.

Вообще-то, подумал Джонни, пробираясь на четвереньках по проходу, и пальцы скрещивать незачем было. Я ведь не заблужусь по-настоящему, просто притворюсь, что заблудился.

А может он и притворяться не станет — если Бела правда болен. Это совсем другое дело. Может, болезнь Белы многое объясняет, даже поведение старины Бастера. Собаки иногда странно ведут себя с больными людьми.

Впрочем, он не был уверен, что все дело в болезни. Что-то тут не так. Если Бела действительно болен, зачем разводить вокруг этого такие секреты? Или это какая-нибудь чертовски плохая болезнь? Но если так — почему Беле позволяют играть на улице и, может, заражать других людей? А мистер Ковач еще говорил, что Бела «подвижный». Что-то непохоже это на больного. И уж точно Бела не выглядит больным.

Джонни решил подождать и действовать по обстоятельствам.

Пол хода ушел вниз, сам ход повернул под прямым углом — и они оказались в пещере. Джонни включил фонарик. Бела ахнул.