Вредитель

Он оделся, с суровым выражением на лице зашёл в мини-маркет и купил бутылку красного вина, пачку чипсов и упаковку сладкого картофеля – на ужин. После чего художник вернулся домой и заперся в своей мастерской.

Ближе к шести часам ему снова понадобилось спуститься в гостиную – звонил мужчина из обслуживающей компании. После непродолжительного обмена любезностями, мистеру Уильямсу сообщили, что завтра их дом отключат от общей электрификации. Питер крикнул, что они нарушают его гражданские права и он будет жаловаться на них в ВЫСШУЮ ИНСТАНЦИЮ. На самом деле, Пит не имел никакого представления о том, как устроена судебная система в Соединённых Штатах, но ему подумалось, что «высшая инстанция» будет звучать угрожающе…

«Нам жаль, мистер Уильямс, но если вы не уплатите долг…», – услышал Питер чей-то невероятно далёкий от его жизни голос и бросил трубку.

Когда вечером пришла Кэндис, Питер успел напиться и уже несколько часов сидел перед мольбертом. С отсутствующим взглядом он качался на деревянном стуле, зажав в правой руке пустую бутылку, а в левой руке – мастихин. В общем-то, мужчина уже и не мог припомнить, для чего он взял из ящика этот инструмент, да и вспоминать не было никакого смысла.

Сегодня у него снова ничего не вышло.

Разумеется, где-то на глубине своего подсознания Питер понимал, что он давно испытывает настоящий творческий кризис. Если раньше он хотя бы мог на полученные от уличной торговли в Кроссроудс гроши купить себе алкоголь, и за выпивкой скоротать время до следующей гениальной идеи, то что делать теперь, когда у него не было даже внятной идеи для картины – он просто не представлял.

Однако, как бы в эту дождливую ночь Питер не горевал, он ещё не догадывался о том, что настоящие проблемы у семьи Уильямсов появятся буквально на этих выходных, начиная прямо с субботы.

А виноватой окажется… – кухонная печка.

***

– Питер, проверь пожалуйста печку! – крикнула ему Кэндис из кухни. – Она совсем не кипятит воду!

Уильямс поднялся с дивана, неторопливо поставил коробку с пиццей на столик, а банку пепси отложил в сторону.

– Что случилось?

– Пит, я же говорю – вода в кастрюле не кипит! Я поставила её на конфорку минут двадцать назад, уже успела почистить и порезать все овощи, а она до сих пор – ничего… Проверь, а?

– Кэндис, если я обучался в Европе, это не значит, что я что-то понимаю в технике… – сказал Питер, переведя все ползунки печки в «ноль». Кряхтя, он отодвинул плиту и посмотрел на розетку – штекер был на месте, горелым не пахло. Саму плитку они покупали около года назад.

«В чём же тогда дело? – задумался художник, и сам же себе ответил: – Ты знаешь, старина – не прикидывайся дурачком…»

– Так, давай-ка я кое-что проверю снаружи, а ты пока постой тут, хорошо? – обратился он к Кэндис, почувствовав в районе шеи неприятный холодок.

Конечно же он догадывался, что именно произошло.

– Да, дорогой. Хочешь проверить предохранители? Будь осторожен, ладно?

– Окей, – беспечным тоном ответил Питер. Он подумал, что сейчас было бы весьма кстати, если бы его на улице встретила шаровая молния и наградила разрядом тока, достаточным для кратковременной потери сознания.

Мистер Уильямс вышел из дома и увидел, что электрический щиток на столбе рядом с их домом явно открывали – пломба была аккуратно снята.

«О нет…», – заныл Пит.

«О да! – воскликнул противный внутренний голос, – Открывай карман шире, старина!»

Они точно были здесь. Сотрудники муниципальной компании. И отключили дом Уильямсов от общей линии электропередач, как и обещали вчера. И теперь они, а в большей мере – Кэндис, – остались без электричества. В выходной день. В единственный выходной миссис Кэндис Уильямс, когда она намеревалась позвать в гости коллег с работы.

Кошмар из сновидения Питера стремительно воплощался в реальность, вот только теперь его сковывала не фантасмагорическая жижа, а вполне реальная сила – сила человеческого стыда. Он некоторое время стоял на лужайке, в оцепенении уставившись на длинный столб, от которого к их дому были протянуты толстые высоковольтные кабели, в мгновение ока ставшие бесполезными.

Что ж, теперь семья Уильямсов откатилась на полторы сотни лет человеческого прогресса назад – в век парафиновых свеч и масляных ламп. Внутренний голос пожелал Питеру приятных выходных и затих, уступив место тупой растерянности. Питер почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.

Он обернулся и увидел в окне Кэндис. Она смотрела на него, скрестив руки на груди. Естественно, она всё поняла.

Питер вернулся обратно в дом, зашёл на кухню. Он приготовился увидеть типичную для его жены реакцию на жизненные неприятности – плачь, скулёж или истерику, но увидел нечто совершенно другое. Кэндис стояла неподвижно, продолжая держать руки на груди. Девушка молча смотрела на мистера Уильямса и лишь её ноздри издавали возмущённое сопение – теперь, после отключения электричества, сопение Кэндис осталось единственным звуком в комнате.

Наконец, Питер решил прервать молчание:

– Кэндис, я…