Читаем Время динозавров. Новая история древних ящеров полностью

Таким образом, генеалогия вписана в наш облик. В общем случае динозавры с похожими скелетами, вероятно, более тесно связаны друг с другом, чем с видами, которые выглядят совсем по-другому. Но если вы хотите знать, действительно ли два динозавра связаны близким родством, нужно искать те самые эволюционные новшества, ведь животные, у которых есть недавно появившийся признак, например дополнительный палец, должны быть ближе друг к другу, чем к тем, у кого его нет. Это потому, что они унаследовали новшество от общего предка, у которого признак впервые появился и запустил эволюционный эффект домино, передавая признак всем потомкам, поколение за поколением. Все виды с дополнительным пальцем являются частью этой династии; виды без него, видимо, находятся на другой ветви генеалогического древа. Итак, чтобы построить генеалогию динозавров, нужно внимательно изучить их кости, найти способ оценить, насколько они похожи и чем отличаются, определить эволюционные новшества и у каких подмножеств динозавров присутствуют.

Заинтересовавшись кархародонтозаврами, я стал собирать как можно больше информации о каждом виде. Я посетил музеи, чтобы изучить скелеты лично, собрал фотографии, рисунки, опубликованную литературу и заметки о более экзотических окаменелостях, хранящихся в местах, недоступных для безденежного бакалавра. Чем больше я смотрел, тем лучше узнавал признаки костей, которые варьировались среди разных видов. У некоторых кархародонтозавров были глубокие пазухи вокруг мозга, у других — нет. У гигантов, например кархародонтозавра, зубы были большие и острые, похожие на акульи (отсюда и название, означающее «ящер с акульими зубами»), у более мелких видов зубы были куда изящнее. Список продолжался и продолжался, пока я не набрал 99 разных параметров, по которым одни из этих хищников отличались от других.

Пришло время сделать выводы из этой информации. Я преобразовал список в таблицу: каждая строка — вид, каждый столбец — признак, в каждой ячейке стоит 0, 1 или 2, в зависимости от состояния признака у данного вида. Изящные зубы у эокархарии — ставим 0; акулоподобные зубы у кархародонтозавра — 1. Затем я «скормил» таблицу программе, которая использует алгоритмы для поиска в лабиринте данных и строит генеалогическое древо. Оно показывает, какие признаки новые и у каких видов они есть. Может показаться тривиальным, но компьютер необходим, потому что распределение новых признаков может быть сложным. Некоторые есть у многих видов — как те большие пазухи вокруг мозга, присутствующие у большинства кархародонтозавров. Другие встречаются гораздо реже, например акулоподобные зубы, которые есть только у кархародонтозавра, гиганотозавра и их ближайших родственников. Компьютер способен справиться со всей этой горой данных и распознать матрешковидную структуру. Если много общих новых признаков есть только у двух видов, они должны быть ближайшими родственниками. Если эти два вида делят другие новинки с третьим, эти трое должны быть теснее связаны друг с другом, чем с остальными динозаврами. И так далее, пока не будет составлено полное генеалогическое древо. Этот процесс называется кладистическим анализом.

Мое генеалогическое древо кархародонтозавров помогло мне разгадать их эволюцию. Во-первых, выяснилось, откуда пришли эти колоссальные хищники и как они достигли величия: появились в поздней юре и приходятся родственниками ужасающему юрскому хищнику, мяснику собственной персоной, аллозавру. По сути, они эволюционировали из легиона гиперхищников, которые и так занимали нишу верховных хищников, но потом стали еще более крупными, сильными и свирепыми, когда их предки вымерли в конце юры, 145 млн лет назад, в ту долгую ночь климатических перемен. Способствовали ли они вымиранию аллозавров или просто воспользовались ситуацией, когда те пришли в упадок по каким-то другим причинам? Мы пока не знаем ответа. Как бы то ни было, кархародонтозавры нашли способ узурпировать трон предков и на заре мелового периода унаследовали все царство. Следующие 50 млн лет они правили миром.

Генеалогия также дает представление кое о чем другом: почему эти плотоядные монстры жили там, где жили. Поскольку они возникли в поздней юре, когда большинство континентов все еще были соединены, первые кархародонтозавры легко расселились по всему миру. Со временем континенты разошлись, и разные виды оказались обособлены в разных районах. Это видно по структуре генеалогического древа — оно отражает движение континентов. Одни из последних кархародонтозавров жили в Южной Америке и Африке (они были связаны друг с другом еще долго после того, как прервалась связь между Северной Америкой, Азией и Европой). Изолированные к югу от экватора, представители этого клана — гиганотозавр, мапузавр и кархародонтозавр из Нигера, которых я изучал с Полом Серено, — достигли размеров, которые ранее были неслыханными для хищных динозавров.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

12 недель в году
12 недель в году

Многие из нас четко знают, чего хотят. Это отражается в наших планах – как личных, так и планах компаний. Проблема чаще всего заключается не в планировании, а в исполнении запланированного. Для уменьшения разрыва между тем, что мы хотели бы делать, и тем, что мы делаем, авторы предлагают свою концепцию «года, состоящего из 12 недель».Люди и компании мыслят в рамках календарного года. Новый год – важная психологическая отметка, от которой мы привыкли отталкиваться, ставя себе новые цели. Но 12 месяцев – не самый эффективный горизонт планирования: нам кажется, что впереди много времени, и в результате мы откладываем действия на потом. Сохранить мотивацию и действовать решительнее можно, мысля в рамках 12-недельного цикла планирования. Эта система проверена спортсменами мирового уровня и многими компаниями. Она поможет тем, кто хочет быть эффективным во всем, что делает.На русском языке публикуется впервые.

Брайан Моран , Майкл Леннингтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных

Эта книга, по словам самого автора, — «путешествие во времени от вавилонских "шестидесятников" до фракталов и размытой логики». Таких «от… и до…» в «Истории математики» много. От загадочных счетных палочек первобытных людей до первого «калькулятора» — абака. От древневавилонской системы счисления до первых практических карт. От древнегреческих астрономов до живописцев Средневековья. От иллюстрированных средневековых трактатов до «математического» сюрреализма двадцатого века…Но книга рассказывает не только об истории науки. Читатель узнает немало интересного о взлетах и падениях древних цивилизаций, о современной астрономии, об искусстве шифрования и уловках взломщиков кодов, о военной стратегии, навигации и, конечно же, о современном искусстве, непременно включающем в себя компьютерную графику и непостижимые фрактальные узоры.

Ричард Манкевич

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Математика / Научпоп / Образование и наука / Документальное