Время динозавров. Новая история древних ящеров

Дебаты продолжились в следующем столетии. Некоторые ученые последовали за Гексли; другие не принимали связь между динозаврами и птицами. Даже когда с американского Запада хлынул поток новых динозавров — юрские динозавры Моррисона вроде аллозавра с его соотечественниками-завроподами, тираннозавр с трицератопсом из мелового Хелл-Крика, — данных все равно не хватало, чтобы решить вопрос окончательно. Затем, в 1920-х гг., книга одного датского художника провозгласила, что птицы не могли произойти от динозавров, так как у динозавров будто бы не имелось ключиц (которые у птиц срастаются в вилочковую кость), и, хотя звучит немного абсурдно, эта точка зрения держалась до 1960-х гг. (а сегодня мы знаем, что ключицы у динозавров на самом деле были, так что аргумент изначально оказался неактуален). Пока битломания шагала по планете, на американском Юге шли протесты за гражданские права, а во Вьетнаме начиналась война, общепринятый консенсус заключался в том, что динозавры не имеют ничего общего с птицами. Они являлись очень далекими родственниками, которые с виду были чуть-чуть похожи.

Покрытый перьями скелет археоптерикса, древнейшей птицы в ископаемой летописи

Все изменилось в 1969 г., в бурный год Вудстока. Мир стоял на пороге революции, а традиционные устои сотрясались по всему Западу. Бунтарский дух просочился и в науку, и палеонтологи взглянули на динозавров по-новому. Не как на блеклых вялых тугодумов из бессмысленной доисторической эпохи, а как на активных, динамичных, энергичных животных, которые хозяйничали в мире благодаря таланту и изобретательности, как на животных, которые оказались во многом похожи на современных — особенно птиц. Новое поколение во главе со скромным профессором из Йельского университета по имени Джон Остром и его буйным учеником Робертом Бэккером полностью переосмыслило то, что было известно о динозаврах. Высказывались даже доводы в пользу того, что динозавры жили вместе в стадах, имели острые чувства, заботились о потомстве и, возможно, являлись теплокровными, как мы.

Дромеозавр (раптор) велоцираптор, застывший в схватке с примитивным рогатым протоцератопсом из монгольской пустыни Гоби. Фото Мика Эллисона при содействии Денниса Финнина

Катализатором этого так называемого «Ренессанса динозавров» стала серия ископаемых, найденных Остромом и его командой чуть раньше, в середине 1960-х гг. Они находились в далекой Южной Монтане, недалеко от границы с Вайомингом, исследовали цветные отложения, образовавшиеся в речной пойме в раннем мелу между 125 и 100 млн лет назад, и нашли более 1000 костей динозавра — удивительно птицеподобного динозавра. У него были длинные передние лапы, очень похожие на птичьи крылья, и изящное телосложение активного, энергичного существа. После нескольких лет изучения костей Остром в 1969 г. объявил, что это новый вид: дейноних, раптор. Он приходился близким родичем велоцираптору, которого нашли в 1920-х гг. в Монголии, и описан Генри Фэрфилдом Осборном (нью-йоркским аристократом, который дал название тираннозавру), но тогда, до выхода «Парка юрского периода», название велоцираптор еще не вошло в язык.

Остром осознал важные последствия своей находки. Благодаря дейнониху он воскресил идею Гексли о происхождении птиц от динозавров и начал продвигать ее в серии знаковых научных работ в 1970-х гг., как адвокат, который ведет дело с тщательным представлением неопровержимых доказательств. Между тем его яркий бывший ученик Бэккер пошел другим путем. Это дитя 1960-х, в ковбойской шляпе, с длинными волосами хиппи, стало пропагандистом. Он проповедовал родство динозавров и птиц, а также новый образ динозавров как теплокровных, сообразительных животных, настоящую эволюционную историю успеха, в статье в журнале Scientific American в 1975 г. и очень успешной книге 1980-х гг. «Ереси о динозаврах». Разница в подходах вызвала значительные трения между Остромом и Бэккером, но вместе они преобразили публичное восприятие динозавров. К концу 1980-х. большинство ученых-палеонтологов приняли их видение этого вопроса.