Время для звезд

Невидимые руки потащили разъяренного Юнио. Он взывал к Марсу и Юпитеру, размахивал мечом. Клинок прочертил в полу борозду, потом будто по собственной воле вернулся в ножны. Легионер стремительно удалялся; я потряс ему вслед сцепленными руками и завопил:

– Прощай, Юнио!

– Прощай, парень! Они трусы! – Он силился разорвать свои путы. – Это просто мерзкое колдовство!

И исчез.

– Клиффорд Рассел…

– А? Я здесь.

Чибис сжала мою руку.

– Минутку! – сказал я.

– Даем тебе слово.

Я глубоко вздохнул. Чибис придвинулась поближе и прошептала:

– Постарайся, Кип. Они не шутят.

– Постараюсь, малышка, – шепнул я и заговорил громче. – Что здесь происходит? Мне сказали, что вы намерены судить человеческую расу.

– Это верно.

– Но вы не имеете права. У вас нет достаточных оснований. Юнио счел колдовством ваши действия – и они ничем не лучше колдовства. Вы привезли пещерного человека, потом решили, что это ошибка. Но это не единственная ваша ошибка. Каким бы ни был Юнио, я не стыжусь его; я горжусь им. Но он не мой современник. Он мертв уже две тысячи лет – если, конечно, вы отправили его обратно, – и так же мертв весь его мир. Хороший или плохой, Юний не представляет сегодня человеческую расу.

– Это мне известно. Вы двое – контрольные образцы вашей расы, взятые в настоящем.

– Да, но мы тоже не критерий. Чибис и я так же далеки от среднестатистического человека, как и любой индивидуум. Конечно, ни она, ни я не ангелы. Если вы судите о нашей расе по нашим деяниям, то совершаете огромную несправедливость. Судите нас, стоящих перед вами, – по крайней мере меня…

– И меня!

– …за все, что я совершил. Но не заставляйте отвечать за мои проступки мой народ. Это не научный подход. Это математически некорректно.

– Это корректно.

– Нет. Люди – не молекулы; они разные. – Я решил не спорить по поводу юрисдикции: черверотый уже испоганил этот подход.

– Согласен, люди не молекулы. Но они и не личности.

– Они личности!

– Они не являются независимыми личностями; они – части единого организма. Каждая клетка вашего тела содержит полную информацию. По трем клеткам организма, который вы называете человеческой расой, я могу предсказать будущие возможности и ограничения этой расы.

– У нас нет ограничений! Нельзя предсказать, какое будущее нас ждет.

– Возможно, у вас нет ограничений, – согласился голос. – Это мы определим. Однако не уверен, что результат пойдет вам на пользу. Ведь ограничения есть у нас.

– Что?

– Вы неправильно понимаете цель нашего собрания. Вы говорите о справедливости. Я знаю, что подразумевается под этим словом у вас. Однако никакие две расы не договорятся о значении данного термина, как бы он ни звучал в их языках. Мы не занимаемся здесь этим вопросом. Это не суд справедливости.

– Тогда что же это?

– Вы бы назвали это советом безопасности либо комитетом бдительности. Суть не в словах; моя единственная цель – исследовать вашу расу и выяснить, не представляете ли вы угрозы для нас. Если представляете, я немедленно от вас избавлюсь. Единственный надежный способ предотвратить смертельную опасность – это уничтожить ее в зародыше. То, что мы узнали о землянах, заставляет предполагать, что когда-нибудь вы сможете угрожать безопасности Трех Галактик. Теперь рассмотрим факты.

– Но вы сказали, что необходимы по крайней мере три образца. Пещерный человек вам не подошел.

– У нас есть три образца, вы двое и римлянин. Однако факты могут быть установлены и по одному образцу. Использование трех – давняя традиция, осторожная привычка все проверять и перепроверять. Я не способен обеспечить справедливость, но я хочу убедиться, что не допускаю ошибки.

Я собирался сказать, что он ошибается, хоть ему и миллион лет от роду. Но голос зазвучал вновь:

– Я продолжаю исследование. Клиффорд Рассел, это твои показания?

Зазвучал мой голос – это снова был надиктованный отчет, но теперь совершенно полный. Сочные эпитеты, пристрастные комментарии – вплоть до запинок.

Я послушал некоторое время, поднял руку:

– Верно, это мои слова.

Запись остановилась.

– Подтверждаешь ли ты сказанное?

– Хм… да.

– Желаешь ли ты что-либо добавить, убрать или изменить?

Я задумался. Кроме нескольких пассажей, которые я вставил позднее, отчет был последовательным.

– Нет. Я подтверждаю сказанное.

– А это тоже твой голос?

На этот раз я замешкался. Звучала та бесконечная запись, которую я делал для профессора Джо, насчет… ну, насчет всего на свете. Земная история, народы, обычаи, виды деятельности. До меня вдруг дошло, почему профессор носил тот же значок, что и Мамми. Как это называется?.. «Подсадная утка». Старый добрый никчемный профессор Джо был стукачом.

Мне стало противно.

– Дайте еще послушать.

Они не возражали. На самом деле я не слушал, а пытался вспомнить, что еще я наговорил, какие мои слова используют против человеческой расы. Крестовые походы? Рабство? Газовые камеры в Дахау? Сколько же я разболтал?

Запись все звучала. Ну, это надолго, будем стоять, пока не врастем в пол.

– Это мой голос.

– Ты подтверждаешь и это? Или хочешь что-то исправить, пересмотреть или дополнить?

Я осторожно спросил:

– Можно переделать все целиком?