Время кобольда

— Грубая ты всё-таки зенсина… — вздохнула Сэкиль. — «Ромик в ссерь»… «Нефритовый стерзень в ясмовую вазу» звусит гораздо изяснее!

— Ты о чём-то кроме траха думать вообще можешь?

***

Трубу мы отломали. Разумеется, оказалось это не так просто. Пришлось, как выразилась Натаха, «поебстись», и речь идёт не о сексе. И вот мы стоим и смотрим в мокрый ржавый зев.

— А как там вылезать? — спросил я. — Изнутри трубу не открутишь.

— Я надеюсь, — ответила Натаха, — что там есть большой разрыв. Судя по деформации, гидроудар был в ту сторону. Тут только швы расселись, а там могло хорошо так раскрыть.

— Надеесся? Думаесь? Могро? А есри нет? Я зе визу, как ты на меня смотрис! Твоя торстая зопа сюда не прорезет, да?

— Пролезет, наверное, — вздохнула Натаха. — Но я там не повернусь. А ты тощая.

— Я стройная! У меня хоросая фигура! Кэп, скази ей!

— У тебя отличная фигура, — примирительно сказал я, — а Натаху мы любим не за это. Но если кому лезть, то всё же тебе. У меня плечи широкие, у неё таз.

— Таз — это в сём стирают трусы. А у Натаси — зопа. Зописся. Свороси вы, а не друзья… — вздохнула Сэкиль. — Есри я застряну, то буду орать, пока не сдохну! А это дорго! Пусть вам будет стыдно!

— Мы тебя вытащим, если что, — заверил я.

— Конесно-конесно…

И она полезла, толкаясь локтями и коленями. Мы смотрели, как исчезают в трубе подошвы её грязных кед.

— Сама она жопища, — буркнула Натаха. — Вот же вредная баба.

— Я всё срысу! — донеслось из ржавой темноты. — Тут хоросая акустика! А есё тут и правда дырка!

— Между ног у тебя дырка! Точнее можешь сказать?

— Труба консяется, я могу вырезти! Она оторварась!

— Что ты там видишь? — спросил я. — Не вылезай, просто посвети фонариком.

— Тут такой как бы кородесь, прохо пахнет и много крысов! Я боюсь крысов! Я вырезаю обратно!

В трубе зашуршало и вскоре кеды показались обратно. Они стали гораздо мокрее и грязнее. Да и сама Сэкиль…

— Боже, ты как из жопы вынутая! — неделикатно прокомментировала её внешний вид Натаха.

Ржавая мокрая грязь, скопившаяся на дне трубы, превратила азиатку в нечто влажно-коричневое.

— Мне сросьно нузен дус! И переодесся! И заткните сем-нибудь трубу, там много-много крысов! Я их боюсь!

***

Пока Сэкиль отмывалась и отстирывалась, мы завалили трубу строительным мусором. Действительно, только крыс нам тут не хватало.

— Я думаю, это центральная шахта мусоропровода, — сказала Натаха.

— Он, вроде, прилично так в стороне.

— В стороне — этажный ствол. Но мы знаем, что этажи идут со сдвигом, так?

— Ну, наверное…

— Если бы ты Секу реже драл, а чаще слушал, то запомнил бы про лестницу этого, как его…

— Эшера?

— Не, другана его, на «П», математика…

— Пенроуза?

— Вот, именно. Которого тупорогия.

— Топология.

— Слышь, я не дура. Просто Сека так смешно это выговаривает…

— Прости, Натах, вовсе не считаю тебя дурой. Не хотел обидеть.

— Кто меня обидит — трёх дней не проживёт… — пробурчала Натаха. — Видел бы ты мой байк! Интересно, кто на нём теперь гоняет? Надеюсь, мой сын.

— Ого, ты вспомнила сына?

— Очень смутно, Кэп. Его зовут Степан.

Глава 22. Аспид

«How do you know I’m mad?» said Alice.

«You must be,» said the Cat, «or you wouldn’t have come here.»

Lewis Carroll. Alice in Wonderland

— Можно поинтересоваться твоим полом? — спросил я темнокожее.

— А вам зачем? — напряглось оно.

— Из соображений филологических и организационных. Глаголы русского языка имеют род и гендерные окончания. Удобнее разговаривать, зная пол собеседника. Кроме того, мне надо вас разместить на ночь. Степана на мальчиковую сторону, Джиу — на девочковую, а тебя?

— Писаю я сидя, если это вам так важно.

— Принято. Сейчас подготовим комнаты. Настя, зайди, если не сложно.

Дочь, удивлённая поздним приглашением, явилась через пару минут.

— Ëбушки-воробушки! — сообщила она в пространство, застыв на пороге. — Команда Джиу! Скажите мне, что вы просто хардкорные косплееры, пожалуйста!

— Нет, — ответил Степан, беззастенчиво пялясь на её ноги, — никакие мы не косплееры.

— Ты его дочь? — спросила Отуба.

— Неужели похожа?

— Ничуть. Ты красивая.

— Э… — озадачилась Настасья. — Ну ладно. Пусть так. Но блин, папахен, это же Команда Джиу! Откуда ты их взял?

— Долго объяснять. Можешь подготовить три комнаты из резерва? Сама, не надо ребятам знать. Одна на мальчуковой стороне и две…

— Да знаю, я же их смотрю! Блин, ни за что бы не поверила! Думала, они все чистый вирт! Ну, отец, ты умеешь удивить! — Настя ушла, качая головой.

— У неё будет много вопросов. У меня тоже, — признался я. — Но их можно отложить на завтра.

— Не думаю, что вам нужны эти ответы, Антон Спиридонович, — сказала строго Джиу, — но спрашивайте.

— Может, просто расскажешь, что происходит?

— Антон Спиридонович, — вздохнула Джиу, — я не могу предсказать последствий.

— Последствий чего?

— Того, что вы узнаете.

— Всегда лучше знать, чем не знать.

— Кот бы с вами не согласился.

Я посмотрел на кота. Чёрная сволочь мне подмигнула.