Время кобольда

Вместе с Джиу в окно залезли два подростка. Коренастый, с широким, курносым простецким лицом парень и чернокожее худое нечто в дредах. На вид все ровесники — лет по шестнадцать-семнадцать, но вид имеют чрезвычайно деловой. Одеты казуально, хоть в поход, хоть на тусовку. Но сейчас многие так одеваются — скин-толк сильно снизил значимость одежды. Все, кроме Джиу, покрыты вязью динамического узора орнаментов и картинок. Кстати, впервые вижу скин-толк на негритянской коже — серым по чёрному, для моего чёрно-белого зрения.

— Здравствуйте, Антон Спиридонович, меня зовут Степан, — вежливо представился парень.

— Отуба, — коротко назвался подросток, пол которого я сходу не определил, окинув меня острым и почему-то неприязненным взглядом.

— Рад знакомству.

Они только фыркнули, как недовольные ёжики. Подростков принципиально фрустририрует необходимость обратиться за помощью к взрослому. Но иногда приходится.

— Вы можете пожить у нас, но я обязан спросить — где ваши родители?

— В аду, — ответила очень серьёзно Джиу.

Глава 21. Кэп

If you don’t know where you are going,

any road will take you there.

Lewis Carroll. Alice in Wonderland

Таскать туда-сюда контейнеры три раза в день — та ещё история. Без нас никто не хочет покидать этаж, будут лучше грызть замороженное пюре. Но при этом смотрят как на врагов народа. Поставили бы к стенке, но пистолет один, и он у меня. А если бы нет? Линчевали бы?

Да запросто. Последствия в таких случаях никого не волнуют, коллектив всегда туп и беспощаден, воспроизводя самые древние из мер социальной защиты. Накинуться толпой и растерзать того, кто не такой, потому что он, возможно, опасен.

— Стасик, меня достало. Я вам не дед Мазай. Нет ничего сложного в том, чтобы пройти несколько пролётов лестницы.

— Кэп, нельзя жить в обществе и быть свободным от него! — скорчил пафосную рожу любитель дешёвых цитат.

— Переселяйтесь туда насовсем, — встряла Натаха. — Тут всё равно воды нет. Ни помыться, ни посрать. Говном уже весь этаж пропах, во всех унитазах нагажено всклень.

— Но… — растерялся Стасик. — А как же…

— А что тут ловить-то? — удивился я. — Кровати ваши? Тумбочки? Всё это есть и там. А чего нет — притащим. Один хрен делать нечего, чего б не размяться?

— Кэп-сама деро говорит!

Стасик мнётся и отводит глаза. Потом решается.

— Я покажу.

В своей комнате он, кряхтя, отодвинул шкаф от стены. Смотрит укоризненно, но я не собираюсь ему помогать. Мало ли что он задумал.

В стене выбрана неровная ниша глубиной в два кирпича.

— Вот ты сраный граф Монте-Кристо!

Стасик выдалбливал острой железкой раствор и вынимал кирпич за кирпичом. Достиг немногого, но даже такой результат внушает уважение. И не побоялся же маникюр испортить!

Тут же лежит инструмент — обмотанный изолентой обломок ножовочного полотна.

— Ах ты воришка! — возмутилась Натаха.

— Это общественная необходимость!

— Попытка выкопать себе нору не тянет на общественное деяние, — возразил я.

— Это не нора, а выход!

— Тупо, — презрительно сказала Сэкиль.

— Погоди, Сека. А правда, что будет, если сломать стену?

Все задумались.

— Мы выйдем отсюда! Выйдем на свободу! — убеждённо заявил Стасик.

— Заткнись… — оборвала его Натаха. — Какую, в задницу, свободу… Ты правда думаешь, что всё так просто?

Я пытаюсь мысленно визуализировать план этажа. Выходит, что действительно эта стена относительно него наружная. Если предполагать, что какая-то «наружа» вообще существует.

— Вот проковырял ты, допустим, дырку. А дальше что? Прыгать с парашютом из трусов?

— А с чего ты взял, что этаж высоко?

Все снова задумались. То, что по лестнице можно спуститься так же, как и подняться, ни о чём, по большому счету, не говорит. Потому что если спускаться достаточно долго, то спустишься обратно на свой этаж, как по лестнице Эшера. Тут вообще всё такое… Эшерское.

— Я бы проковыряра и грянура. Одним гразком, — вздохнула Сэкиль. — Интересно зе…

У запасливой Натахи нашлось ещё несколько железяк, и мы вгрызлись в стену, как шахтёры-стахановцы. Скоблим, долбим, ковыряем раствор. Расшатываем и выколачиваем кирпич. Если не идёт — забиваем в щель деревянный клин и поливаем водой. Пока долбим другой, разбухшая древесина отламывает этот. Продуктивность метода не высока, но какой толщины вообще может быть эта стена? Три кирпича? Четыре?

Оказалось — шесть. Очень капитальная стенка. Выдернутый кирпич полетел на пол, а мы столкнулись бошками у квадратной дырки.

Воздухом свободы оттуда не веет. Ничем особо не веет. Темно. Какое-то помещение. Фонарик выхватывает лучом только стену напротив.

— Пахнет… Как тут, — разочарованно принюхалась Натаха. — Ну что, доламываем? Если вынуть кирпичей семь-восемь, то можно запихать туда Сэкиль, она тощая.

— Я стройная. В отрисие от некоторых. Но не надо меня запихивать. Подоздите, я сейсяс.

Азиатка выбежала из комнаты и унеслась по коридору в сторону душевой. Мы с Натахой переглянулись и пожали плечами. Стасик так и торчит у дырки.

— Свет! Там свет! — закричал он, отпрыгнув.