Время легенд

– Да ты не каркай. Ворона. Но если увидел, то снимай штаны. Он тебя первый на мушку возьмёт. Хитрый зверь. Очень хитрый. Да ты его почуешь. Говорят, кто к лесу не привычны, у тех жилы стынуть начинают, страхом чуют, за километр. Но мне такое непонятно. Я или вижу, или слышу. Но всё равно, бояться любого зверя не надо. Он это чувствует. Смотри ему на кончик носа, и уйдёт. Да то пустой разговор, – махнул рукой Олег и вздохнул. – Где мы будем, когда он из кустов выскочит?

– Против пули никто не устоит, – геройски заявил Ромка, по привычке схватив своё ружьё.

– Смотри не промахнись, – посмеялся Олег и нехотя поднялся. –В войну говорили. Пуля дурра, штык молодец. Так то.

Присыпав остатки костра, тихо потянулись дальше, уже вниз.

По-прежнему падал снег, но в воздухе уже начались изменения. Стало заметно свежее, и Олег почувствовал, как ему стало поддувать из-под низа. Видимость заметно ухудшилась. Рома старался не отставать и всё время донимал глупыми, по-детски наивными вопросами. Олег ворчал в ответ или отмалчивался, делая вид, что не слышит. Не хотелось нарушать тишины. Другое дело в зимовье, особенно, если горит огарочек, а в печке потрескивает смолистое полено. Тут сам бог велит открыть сердце.

…– Конечно, есть. Куда бы он делся! Залегать не время ещё. Вон же его следы от когтей на дереве. Кору драл, метку ставил. А то кабаны прошли.

…– Ну, где же один!? С десяток прошло. Вот чудак человек. Они же не солдаты, цепью бегать. След в след. Видал, куда борозда в снегу, оттуда и пришли всем табуном. А снег присыпан в другую сторону. Туда и побежали.

…– Догонишь ты их… Они уже у чёрта на куличках. Вон как прытко пошли. Может, вспугнул кто. А вон видал, калина обломана. Мишаня хозяйничал. Где-то рядом бродит, корова лесная. Скоро в берлогу заляжет, а может, яму найдёт, нагребёт сверху, и до весны не буди.

Заслышав про медведя, Рома слегка пригнулся, на всякий случай скинул дробовик и проверил заряды.

…– Не дрейфь, ему не до нас. Он один, а нас-то двое, – рассмеялся Олег.

Вошли в орешник, и продвигаться стало труднее. Ружья всё время цеплялись за густо переплетённые лианы кишмиша, а кое-где и вовсе приходилось разворачиваться и идти обратно, петляя, теряя от этого и время и силы, обходя непролазные лесные заросли.

– Самое гиблое место, пропади оно пропадом, – в сердцах ругался Олег, вырывая из плена совсем сбившийся рюкзак, заправляя на ходу в штаны уже мокрую рубашку. – Вот напасть где! Сгори она огнём. Ничто не берёт.

Рома тоже воевал с зарослями и всё время переживал за своё ружьё и за то, что пошли по верху. О приятном он давно забыл. Туда, мол, легче было, совсем позабыв, как чавкал в своих хромовых сапожках по топкому ручью. Рома был неисправимым горожанином, которого надо было только терпеть.

– Ты бы лучше ружьём снег не черпал! Набьёт снега в ствол, будет тогда тебе розочка в подарок на восьмое марта. И небось, ещё с предохранителя снял, когда след косолапого увидел. Весь бок истыкал мне своей пукалкой, – ворчал Олег, пытаясь сбить собственную досаду. – Разряди. За километр, наверное, всех зверей распугали! Потом по чистому пойдём, зарядишь. Только не забудь. Я-то точно забуду. Вдруг рябчики. Ты же у нас главный специалист по пернатым.

Олег улыбнулся.

– Пошли, что ли. Сидеть-то до вечера можно.

Не пройдя и полста шагов, он остановился и, приподняв руку, долго слушал.

– Как будто завизжал кто? И с придыхом таким, будто задавили, – перешёл на шёпот Олег. На подсвинка похоже, а тем ещё рано воевать.

Олег на минуту задумался, не обращая внимания на изнемогающего от остановки Ромку. Снег летел уже сплошной пеленой, с хорошим напором, и всё походило на зарождающуюся метель.

– А может, медведь напал на стадо? – не выдержал долгого молчания Рома, в который раз скидывая ружьё.

– Да погоди ты с медведем, – осёк его Олег. – Сказанул тоже, стадо. Табунчик.

Он ещё постоял, потом кисло вздохнул и тронулся дальше.

– Сам-то чего слышал? Идёшь, ветки ломаешь. В лесу ведь!

Этот лесной звук почему-то озадачил его, но потом, перебрав все возможные версии, он сошёлся на рыси. Эта плутовка могла запросто подкараулить и задавить поросёнка.

Как только мысль разрешилась, идти стало легче, а на уме уже вертелась другая задача. Где-то был косогорчик, который не хотелось проскакивать. Блудить по заснеженной тайге ему совсем не хотелось. При его-то опыте… От волнения и ходьбы Олег здорово раскраснелся. Вскоре они вышли на склон, до основания утоптанный и изрытый зверем.

– Опоздали мы, паря. Кабаны рылись, – с досадой проговорил Олег. – Совсем свежие. Гляди как поляну утоловали. Скрасть-то было бы неплохо. И дорога, вот она, рукой подать. Тут бы и документы твои пригодились, в случае чего.

Олег с грустью посмотрел на растерявшегося Рому и вздохнул.

– А чего ты такой растерянный, как будто на хвост наступили?

Рома, чем-то озадаченный, подошёл вплотную к товарищу и почти шёпотом проговорил:

– Я там, в кустах, что-то видел. Промелькнуло. Большое.

Олег огляделся по сторонам и снова вздохнул.