Время между нами (ЛП)

— То, что ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. Ты независима и тебя не волнует, кто и что думает о тебе, ты доверяешь своим инстинктам, и…ты умеешь бороться. Я всегда завидовала этому твоему качеству. Если бы Джастин уехал из города и оставил меня здесь, я бы сейчас, наверное, ревела как ненормальная. Но… - Ее слова повисают в воздухе, словно она не решается их произнести. Но что? Она ожидала от меня большего? Она не думала, что я окажусь такой слабой?

— И где же твоя борьба? — Наконец произносит она, потом протягивает свою руку и берет мою. — Послушай, я понимаю, что прошла всего лишь неделя, просто… — Она подносит мою руку к своим губам и целует ее.

— Я очень хочу, чтобы моя подруга вернулась.

Я гляжу на нее, и мне вдруг очень хочется все ей рассказать. Хочу вернуться к ней и к своей такой обычной жизни – к маме и папе, к бегу и книгам о путешествиях – не знаю, смогу ли я бороться, когда все эти секреты так давят на меня.

Эмма пока не уходит, так мы и сидим, ждем, когда истекут требуемые пятнадцать минут.

— Мне пора идти. Нужно встречать почетных гостей. — Эмма встает и разглаживает свое платье. Потом, взглянув в мое зеркало, поправляет прическу и проводит подушечками пальцев по глазам.

— Прости меня, Эмма.

Она поворачивает ручку двери, посылает мне воздушный поцелуй и выходит, закрыв за собой дверь.

Я не слышу того, что происходит за дверью, но могу представить, как Эмма спускается вниз и полушепотом говорит о чем-то с Джастином и моими родителями. Подхожу к окну и выглядываю – Джастин с Эммой уже идут к машине. Но прежде чем открыть дверцу машины, Джастин смотрит наверх, видит меня и печально машет рукой. Потом садится в машину, и они уезжают.

Спустя несколько минут мама и папа тоже кричат мне «до свидания!» и «уверена, что все будет в порядке?», после чего уходят. Смотрю на тротуар и нахожу место, где Беннетт впервые поцеловал меня, хотя я этого и не помню. Смотрю на деревья по другую сторону дороги, куда скатилась его машина и встала, потому что мы не совсем верно рассчитали время возвращения. И где бы он ни находился, у него всегда все было под контролем. Если бы он мог вернуться, то обязательно сделал бы это.

И вдруг меня озаряет. Он мог бы быть здесь. Беннетт ошибался, в письме все было написано правильно. Он не возвращается. Он застрял, наперекор своим желаниям и моим. До тех пор, пока я не приму другое решение. Вот только я совершенно не представляю, что должна делать.

Отхожу от окна и подхожу к карте. Стою возле нее и внимательно изучаю с минуту, потом подхожу к ней ближе и начинаю изучать невидимые линии между восемью маленькими кнопками, водя пальцем вверх и вниз и соединяя эти точки между собой. Потом останавливаюсь. Возвращаю свой палец на точку с надписью «Эванстон» и обвожу небольшой кружок вокруг четырех кнопок, с которых когда-то начала: Спрингфилд, Миннесота, Мичиган, Индиана. Потом перевожу палец на Сан-Франциско и делаю круг уже побольше, вокруг Ко Тао, Вернаццы, над Висконсином и снова возвращаюсь в Сан-Франциско.

Должно быть что-то еще. Я уверена, должно быть что-то еще.

Достаю коробку с кнопками и вытаскиваю одну. Гляжу на нее. Потом на карту. И устанавливаю ее на точке «Париж». Вытаскиваю еще одну. Изучаю карту. И втыкаю ее в Мадрид. Опять отхожу от карты, наслаждаясь полученным видом, и снова лезу в пыльную коробку за очередной кнопкой. Втыкаю ее в Сидней. После этого беру коробку и переворачиваю ее, чувствую как маленькие острия вонзаются в мою ладонь.

Устанавливаю кнопку. Токио.

Тибет.

Окленд.

Дублин.

Коста-Рика.

Сан-Пауло.

Прага.

Лос-Анжелес.

Продолжаю и продолжаю вытаскивать кнопки и втыкать их в бумагу до тех пор, пока карта не оказывается покрыта ими в различных местах, которых я никогда не видела, а коробка окончательно не пустеет, как и я.

Глава 35

Июнь

Всю прошлую неделю я грустила. А вот на этой только злюсь. Злюсь на Беннетта из-за того, что не рассказал мне о письме раньше. Злюсь на своих друзей за то, что ведут себя так, словно его здесь никогда и не было. Но больше всего злюсь на себя за то, что не боролась и восприняла все происходящее, как что-то абсолютно нормальное.

Непроизвольно сжимаю руки в кулаки, когда сеньор Арготта объявляет:

— ¡Practiquemos la conversación! (с исп. - Практикуем разговорную речь!) — И идет по рядам, раздавая карточки и выбирая партнеров. Указывает на меня. Потом на Алекса. Закатываю глаза и поворачиваюсь к своему партнеру.

— ¡Hola! (с исп. – Привет!) — говорит Алекс с улыбкой. — Где ты пропадала в субботу? Нам тебя не хватало. — Странно, что он ждал аж до четверга, чтобы задать мне этот вопрос.

Я в ответ пожимаю плечами.

— Готовлюсь к финалу штата.

— В субботу вечером?

— Нет, Алекс. Каждое утро. Я бегаю каждое утро. Даже по воскресеньям. — Произношу последнее слово, и уже сама смущаюсь от своего тона, но извиняться не собираюсь. Вместо этого продолжаю говорить с ним, как и раньше, словно мне стало легче от его смущения.