Время мира

В Выборге купцы, «буржуа» городка, были немцами. Обычай требовал, чтобы, когда крестьянин, их поставщик и клиент, являлся в город, купец помещал его у себя, занимался сразу и его кровом, и его пропитанием, и его счетами. Результатом, как это легко предвидеть, была постоянная задолженность крестьянина, задолженность, надлежащим образом отмеченная в книгах немецких купцов Выборга³⁸¹. Но сами-то эти купцы были только агентами, заказы на закупку и денежные авансы поступали к ним из Стокгольма, который в свою очередь лишь передавал амстердамские заказы и кредиты. Поскольку деготь был делом весьма крупным (ежегодно валили от одного до полутора миллионов деревьев)³⁸², поскольку крестьянин, занимавшийся перегонкой древесины, был крестьянином, способным посещать рынки, осведомляться в близлежащих небольших гаванях о цене на соль, бывшую в данном случае решающей, и поскольку вдобавок то был свободный крестьянин, он мало-помалу освободится от пут

majmiseri. Но не обретет свободы от более высоких инстанций — от Дегтярной компании, созданной в Стокгольме в 1648 г. и надзиравшей за ценами на соль и смолу (и на самом деле устанавливавшей их). Наконец, он подвергался нажиму конъюнктуры. Так, коль скоро цена на рожь росла быстрее цены на деготь, то в конце XVIII в. приступят к сведению лесов и обширной распашке земель. Значит, финляндский крестьянин не был сам себе хозяином, даже если на базовом уровне он и обладал некоторой свободой маневра.

_{Шведский}

_{чугунолитейный завод в 1781 г. (картина Пера Хиллестрёма, Стокгольм, Национальный музей). Обилие рабочей силы; сравнительно слабо развитая техника (ручная ковка). Однако еще и в эту пору шведское железо, широко импортировавшееся Англией, было первым на Западе и по количеству и по качеству.}

Тогда откуда же эта относительная свобода? По мнению Свена Эрика Астрёма, знающего проблему лучше, чем мы, она гарантировалась участием крестьянина в сеймах Великого княжества, которые наподобие стокгольмского Риксдага включали четвертое сословие — крестьянское. Политика и право будто бы предохраняли свободу этого крестьянина далеких окраинных областей, как и свободу самого шведского. крестьянина, который тоже никогда не был крепостным. Тем более что монархическое государство, противник дворянства, могло сказать свое слово в этом случае. Короче говоря, эти шведские крестьяне, будучи хозяевами своего достояния — hemman

³⁸³, были привилегированными по сравнению с возраставшей массой батраков и с кишевшими во множестве бродягами и беднейшими — торпарями³⁸⁴. Правда и то, что шведские и финляндские земли были пересечены громадными зонами первоначального заселения. Не сыграла ли также своей роли и такая зона в создании и сохранении крестьянской свободы?

Но не в этом заключается наша проблема. Что интересно для нас в финляндском примере, так это возможность присмотреться поближе к «торговому» положению крестьянина, а также узнать, на каком уровне происходила смена занятого производством собирателя имущества стоявшим выше негоциантом, узнать, до какого момента крупный купец действовал сам по себе. Разная высота точки смыкания цепи верхней с цепью нижней — это показатель, почти что мера. В принципе в Выборге голландцев не было. Они были только в Стокгольме.