Время — назад

Около недели я осваивался на новом месте и основательно вникал в специфику нового бизнеса. Перед нами открывались реально широкие перспективы. Пока я воевал с Оловянным, строительство по Москве резко притормозилось. Цены на недвижимость взлетели вверх, и одновременно снизились на стройматериалы, землю и труд гастарбайтеров. Доходность бизнеса была на высоте. Теперь оставалось только вернуть Оловенстрою потерянную репутацию. Для этого я задействовал все свои связи и знакомства. Работал днями напролёт. Сам звонил и встречался с крупными клиентами и инвесторами. Сходу выбил себе парочку крупных госзаказов в обход всяких тендеров и аукционов. Вновь обошёл всех редакторов газет и телеканалов. Те самые журналюги, которые ещё недавно гнобили бизнес Оловянного, теперь на все лады восхваляли мою компанию. Мол, при новом руководстве, здесь мгновенно наступит успех и процветание. Как ни странно, но это сработало. Акции Оловенстроя поползли вверх, и сюда снова потянулись серьёзные люди с серьёзными контрактами.

В новой компании нашлась работёнка даже для Тихого. Я, конечно, шутил, когда пару месяцев назад говорил, что сделаю его президентом. После такого назначения, деловые люди начали бы обходить Оловенстрой за два километра. Однако непыльную должность консультанта я для него всё же приберёг. Сидит теперь Тихий в личном кабинете в дорогом костюмчике. Наверняка считает себя важной шишкой. Перед ним охранник с поклоном открывают дверь, а симпатичная секретарша каждые десять минут несёт в кабинет кофе и пина коладу. Вся его работа заключается в том, чтобы целыми днями смотреть сериалы и играть на компьютере. Когда становится совсем скучно, Тихий выбирается наружу и приводит в состояние ужаса весь наш офисный планктон. Бродит по этажам двухметровый бугай и с важным видом гоняет пенделями дохлых бухгалтеров и операторов. Естественно, когда в компании появляются серьёзные клиенты, я прошу Тихого не высовываться из кабинета.

Короче, жизнь потихоньку налаживалась. Я всё реже и реже вспоминаю о Вике и о нашей с ней ссоре. Говорят, время лечит. Соглашусь с этим на все сто процентов. С каждым днём я всё легче воспринимаю тот факт, что мы с ней расстались навсегда. Так надо. Это был единственный правильный выход. У каждого из нас теперь своя жизнь. У меня больше не будет причин убивать её в тёмном переулке. С моей души, словно камень тяжёлый свалился. Теперь мне больше не снятся кошмары, от которых можно башкой тронуться. Я больше не просыпаюсь посреди ночи в холодном поту. Перед глазами больше не стоит картинка с мёртвой Викой в луже собственной крови. Теперь я сплю, как младенец. Я изменил свою судьбу. Я сломал само время. Может, в моей жизни, наконец, наступил этап, когда я могу смотреть вперёд с надеждой и спокойствием.

Тем временем мой строительный бизнес всё больше набирал обороты. Как я и предполагал, доходность его оказалась на высоте. Вот где настоящие деньги крутятся. Конечно, я и раньше неплохо зарабатывал в Росгарантии, но это был уже совсем другой уровень.

Пацаны тоже были довольны. Каждый из них имел нехилую долю в Оловенстрое. Латыш снова заладил про своё Рио-де-Женейро. Сказал, что построит на берегу самую шикарную виллу и свалит туда жить через пару годиков. Золотой загорелся идеей купить яхту, как у арабских шейхов. Говорит, мол, без яхты состоятельному человеку как-то не солидно. Тихий наслушался этих двоих и всерьёз надумал приобрести личный самолёт. Чтобы со спортзалом внутри и бассейном. Мол, он ничем не хуже остальных. Ну, на кой чёрт ему сдался этот самолёт? Человек из Москвы почти никогда не выбирается. Разве что на шашлыки будет за город летать. Одному только Бире ничего не нужно. Живёт скромно, как двадцать лет назад. Говорит, что правильному пацану не по понятиям все эти дорогие цацки.

Кстати, я его очень даже понимаю. Я сам как-то резко остыл ко всем этим новорусским понтам. С равнодушием смотрю на новые особняки, корабли и самолёты. Деньги теперь для меня — это прежде всего власть. Трудно передать словами, какой это кайф, управлять крупной компанией и иметь под своим началом тысячи подчинённых. Для них я царь и бог. Прибрав к рукам Оловенстрой, я словно перешёл на новый уровень. Я выступаю на телевиденье, хожу на званные приёмы и играю в теннис с людьми, что находятся на самой верхушкевласти. Теперь я изменился. Может, я повзрослел, наконец, к сорока двум годам. Я больше не одеваюсь, словно гопник из подворотни. На мне только строгие дорогие костюмы от известных кутюрье. С виду и не подумаешь, что я бандит. Устал я от всего этого. Я больше не устраиваю дебошей в дорогих ресторанах и не стреляю из автомата в центре Москвы. Перед видеокамерами напускаю на себя умный вид и говорю без блатного жаргона. Пистолеты ношу, скорее, по старой привычке.