Время — назад

Однако с самого начала главной проблемой обвинения было отсутствие нормальных доказательств и свидетелей. Я об этом заранее позаботился. Все эти редакторы газет и телеканалов, что раньше по моей просьбе поливали грязью бизнес Оловянного, теперь молчали как мыши. В этом нет ничего удивительного. Мои ребята ещё до суда успели наведаться к каждому в гости и провести там «дружескую» разъяснительную беседу. Им было что терять. У каждого дом, семья и собака. Конечно, мне здорово Латыш помог в трудную минуту. Не знаю даже, что бы без него делал. Вот где настоящий друг, на которого можно положиться. Не чета мудаку Золотому. У этого уже давно гнильца внутри завелась. Всегда люто завидовал моему положению. А в последнее время какой-то жадный стал и трусливый. Не доверяю я ему больше. Наверняка думает слинять от нас, пока не стало совсем жарко. Не удивлюсь, если за моей спиной с фэбсами по-тихому договаривается.

В общем судебный процесс надо мной потихоньку продолжался. Я не жалел денег на адвокатов. Нанимал только самых лучших. Тех, что собаку съели на всевозможных финансовых преступлениях. Работали они грамотно и последовательно. В пух и прах разбивали все обвинения против меня и моей команды. Естественно за всем этим процессом неустанно следила пресса, телевиденье и интернет блогеры. Новая власть в России пока ещё не успела калёным железом выжечь все элементы прежней демократии и свободы слова. Казалось, вся страна была в курсе происходящего. Обо мне писали длинные статьи. Меня приглашали на ток шоу. По телику даже крутили какие-то нелепые дебаты между моими сторонниками и противниками. В какой-то момент я понял, что оказался в центре внимания всех российских СМИ. И если крупные подконтрольные государству телеканалы изображали меня как жестокого бандита и мошенника, то для мелких независимых студий и Интернета я был скорее мучеником и жертвой режима.

Наконец 24 февраля 2017 года, исчерпав последние аргументы, суд бы вынужден оправдать меня по всем статьям. Событие это тотчас попало в верхние строчки новостей. Столько шуму вокруг поднялось. Меня поздравляли друзья и знакомые, жали руки адвокаты и на каждом углу подстерегали толпы журналистов. Во всех интервью я был, спокоен, политкорректен и сдержанно оптимистичен. Понимал, что это только начало, и в покое меня просто так не оставят. Понимал, что это лишь маленькая победа в большой долгой войне, и соперник мой — это не какой-то бандюган-отморозок, а хорошо слаженная и беспощадная государственная машина.

На выходе из зала суда я на пару минут задержался и решил ответить на вопросы журналистов. Первым вызвался молодой пацан в красной куртке и кепке.

— Антон Антонович, вы довольны решением суда?

— Ещё как доволен. Справедливость восторжествовала. Наш суд реально самый гуманный и справедливый суд в мире.

Следом показался какой-то лохматый толстяк с длиной чёрной бородой. То ли какой-то байкер, то ли гном из Властелина колец.

— Вы до сих пор отрицаете факт незаконного приобретения Оловенстроя и связь с преступными группировками Москвы?

Я лишь снисходительно усмехнулся.

— Какие группировки, какие бандиты? Вам подлечиться нужно. Я честный бизнесмен, и Оловенстрой приобрёл вполне легально.

Толстяк всё никак не унимался.

— Недавно ходили упорные слухи, что вы собираетесь покинуть страну. Как вы это прокомментируете.

— Никуда я не собираюсь уезжать. Я родину люблю. Давайте следующий вопрос.

Я заметил, как сквозь плотную толпу ко мне протиснулась невысокая симпатичная девушка с короткими светлыми волосами.

— Антон Антонович, каковы ваши планы на будущее?

— Работать на благо города и страны. Пахать, как Папа Карло. Строить для сограждан дешёвое, качественное жильё. Чтобы через десять лет каждая российская семья имела отдельную удобную квартиру.

Здесь я, конечно, соврал немного. Жильё я строю исключительно для элиты. Для всяких там депутатов-коррупционеров, высокопоставленных ментов бандитов и знаменитостей. Простому работяге придётся пол жизни горбатиться, чтобы купить два квадратных метра в любой моей новостройке.

Это был последний вопрос. Надоели они мне все. Я махнул рукой, и охрана грубо растолкала журналистов по сторонам. После этого я вальяжно подошёл к своему Хаммеру, открыл дверцу и уселся на заднее сиденье. Взвизгнув покрышками, машина резко рванула с места и понеслась вперёд по заснеженным московским улицам. Ребята с видеокамерами ещё пару минут бежали следом, словно я кинозвезда какая-то. А я больше ни с кем не хотел разговаривать. Чувствовал себя словно выжатый лимон. А тут ещё Латыш под ухо бубнит:

— Слышь, Авося, я тут обо всём договорился. Нормальный столик в ресторане заказал. Такое дело отметить нужно.

Услышав такое, я лишь скорчил кислую гримасу.

— Не, пацаны, давайте без меня. Устал я совсем. Хочу скорей принять душ и выспаться.