Время — назад

Хаммер наш резко сбавил скорость и остановился у обочины. Ехавшая следом, машина с охраной замерла в десяти метрах за нами. Биря отпустил баранку и обернулся в мою сторону. Латыш открыл заспанные глаза и недоумевая посмотрел по сторонам. Даже Тихий, наконец, отложил свой порно журнал и приготовился внимательно слушать.

— Короче, слушайте меня внимательно, пацаны. У меня для вас две новости. Обе плохие. Во первых; тут мне один человечек нашептал, что фэбсы нашли двух свидетелей, видевших год назад нашу перестрелку с людьми Оловянного.

После этих слов, пацаны конечно слегка приуныли. Сидят, молчат. В воздухе висит нездоровое напряжение. Биря неподвижно смотрит в одну точку. Латыш недоверчиво качает головой.

— Слышь, Авося, а человечек этот точно заслуживает доверия?

— Вполне заслуживает. Гнать фуфло ему нет никакого смысла. Но это даже не самое главное. Ещё он сказал, что в компании нашей стукач завёлся. Сливает фэбсам каждый наш шаг.

Пацаны тревожно переглянулись. И снова в машине повисла мёртвая тишина. Все словно ошалели от услышанного. Биря закурил сигарету. Латыш застыл, как статуя и растерянно пытается подобрать нужные слова.

— Что это получается, мужики? Стукач — один из нас? Рехнуться можно… Но мы ведь друг друга с детства знаем. Мы как братья. Столько прошли вместе.

Мы все молчим. Латыш продолжает:

— Мужики, надеюсь, хоть на меня никто не подумал? Я с вами давно повязан. Тихий тоже к фэбсам не пойдёт. В наших делах он нихрена не шарит. Может, это ты, Биря?..

Биря выбросил в окно окурок и злобно покосился на Латыша.

— Я за всю жизнь ни одному мусору руки не подал. Пол Москвы за меня может положиться. А ты, Латыш, смотрю, совсем рамсы попутал. На пику лезешь?

— Ну, хватит уже. Развели тут базар-вокзал, — я поднял вверх ладонь, и все вокруг резко замолчали, — Думаю, все уже давно поняли, о ком идёт речь?

Пацаны снова переглянулись. Биря продолжал оставаться спокойным. Латыш печально улыбнулся.

— Думаешь, это Золотой?

— Почти не сомневаюсь. В последнее время он мне реально не нравится. Не может мне простить, что я не поставил его управлять Росгарантией. Мутный стал какой-то. Нас уже начал сторониться. Постоянно пропадает где-то. Плюс эти странные телефонные разговоры непонятно с кем.

— И, что с ним теперь решать? — Латыш недвусмысленно похлопал по кобуре с пистолетом, — Может, отвезём его за город и выбьем всю правду? Я ему мигом его золотой зуб вышибу.

— Ничего пока не будем делать, — Я достал из кармана пачку сигарет и закурил. Пытался вести себя спокойно, но дрожащие пальцы предательски выдавали моё волнение, — Против Золотого у нас нет никаких серьёзных предъяв. Только подозрения. Глаз с него не спускайте. Следите за каждым его шагом и не посвящайте в наши дела. Никогда не думал, что так всё обернётся. Золотой ведь как брат мне. А теперь он сдал нас всех фэбсам с потрохами. Вот, жизнь проклятая…

После этих слов пацаны как-то резко затихли. Сидят и угрюмо смотрят друг на друга. Не каждый день узнаёшь, что человек, которого ты знал с детства, оказался продажной крысой. Неожиданно для всех, голос подал Тихий:

— Ребята, вы от меня ничего не скрываете? Я так понял, что Золотой нам больше не друг?

В ответ мы лишь горько усмехнулись. Затем Биря включил зажигание, и наш Хаммер снова покатил вперёд по убитой в хлам деревенской дороге. Едва мы тронулись с места, как Латыш обернулся и смерил меня странным, подозрительным взглядом.

— Авося, а может ты объяснишь нам, какого чёрта мы с утра попёрлись в эту глушь, и уже пол дня мотаем круги на одном месте?

— Людишек одних важных нужно найти. Надеюсь, сегодня мы решим хотя бы одну проблему.

Больше меня никто не стал доставать вопросами. Биря спокойно крутил баранку. Тихий снова уткнулся в свой порно журнал. Латыш достал из бардачка бутылку пива и сделал несколько жадных глотков. Неважно он сегодня выглядит. Видимо, вчера, как обычно, всю ночь бухал и куролесил. Я удобно откинулся на спинку сиденья, и одним глазом, время от времени, поглядывал на дорогу.

Минут через пятнадцать я увидел впереди кое-что интересное. Две одинокие фигуры неспешно брели куда-то по обочине дороги. Согнутый в три погибели старик с вязанкой хвороста и маленькая, квадратная бабуля, одетая в три тулупа. Когда мы сравнялись с ними, я сказал Бире притормозить машину. После этого открыл боковую дверцу и высунул голову наружу.

— Здорово, отец. Садись, подбросим.

Старик, когда узнал меня, сразу побледнел и отшатнулся назад.

— Да, не бойся ты. Садись, разговор есть. И хворост свой выброси. Больше он тебе не понадобиться.

Дед явно не горел желанием оказаться в компании четырёх бандитов, однако спорить не стал. Отступать было поздно. Он посмотрел на меня глазами полными ненависти, после чего бросил на обочину свой хворост и забрался в машину. Бабка двинулась следом. Когда они, наконец, оказались внутри, Биря обернулся и смерил эту парочку удивлённым взглядом.

— Куда дальше едем, Авося?

— Гони пока на МКАД. Дальше я сам покажу дорогу.