Время перемен

Кто-то присвистнул. Даже самым большим шишкам международной политики трудно представить себе погрешность в тридцать веков.

Доктор Праччимо врал. Весь этот доклад — чистая «деза». Из тридцати шести «шишек» лишь немногие знали о «пессимисте». Для остальных грандиозное сооружение вокруг было этакой «машиной времени». Никакой, извините, магии. Великие умы, высокие технологии и еще более высокие расходы. Обычная история. В России тоже никто не станет без необходимости информировать премьер-министра и господ депутатов. Зачем? У этих людей другая профессия — политика. И политиканство. Управление — это другая специальность.

Активировался дисплей справа от докладчика. На дисплее — один из умников доктора Праччимо.

— Оптимум, — сообщил он, покосившись на «генералов».

Праччимо остановил поток красноречия.

— Господа! — заявил он. — В нашем распоряжении шесть минут.

Члены комиссии дружно поднялись на ноги. Один за другим они подходили к Гриве, пожимали руку, желали удачи по-русски, по-испански, по-английски. Артём в свою очередь обещал оправдать доверие и так далее.

Последним подошел доктор Праччимо.

— Надеемся на тебя, — произнес он с достоинством.

— Постараюсь оправдать, — ухмыльнулся Артём. — Не забудьте вытащить меня через год.

— Не забудем. Постарайся также, чтобы это был ты, а не куча старого львиного дерьма.

— Постараюсь, док.

— До свиданья…

Артём Грива

Двери закрылись, отделив меня от просторного конференц-зала. Но это была еще не «капсула» — «прихожая».

Здесь ждали Хокусай Танимура и доктор Сунь.

Доктор Сунь молча пожал мне руку. Хокусай обнял, шепнул на ухо по-русски:

— С богом, Артём. Хотел бы я быть на твоем месте.

— Я знаю, Танимура-сан. Может быть, в следующий раз…

Хокусай отстранился, посмотрел на меня своими самурайскими глазами:

— Держись, майор, мы в тебя верим! — и подтолкнул меня люку, за которым меня ждала капсула.

Собственно, никакой капсулы здесь не было. Высоченный зал с эллиптическим основанием. В одном фокусе — место для меня, в другом — голограмма «пессимиста». Образ, запечатленный в момент его возникновения в камере виртуального моделирования. Шестисекундная запись, гоняемая по кругу. Голый «сверхчеловек», распластавшийся на полу, сотрясаемый дрожью…

Не скажу, что это зрелище меня подбодрило.

Я согнул колени, вытянул руки и замер в привычной кун-фушной стойке. Постарался отключить лишние мысли и сосредоточить сознание на том, что вижу…

В окружавшей меня тысячетонной конструкции двумя спиралями раскручивались поля чудовищных напряжений. В одном из полюсов — я.

Тишина. Темнота. Пустота. И содрогающееся тело с нечеловеческой, жуткой головой…

Я уже не знал, что я вижу: голограмму — или визуализированный медитацией мыслеобраз…

И вдруг темнота взорвалась светом, сила тяжести исчезла, и я почувствовал, что лечу головой вниз в пропасть с желтым трепещущим дном…

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Темнота взорвалась светом, таким ярким, что Артём невольно зажмурился, но успел увидеть под собой что-то желтое, волнующееся, осознал, что летит вниз головой, рефлекторно сгруппировался… И через секунду, треснувшись спиной, покатился по чему-то колючему, перекувырнулся раза три, распластался, замер и осознал, что всё еще жив.

Артём лежал в густой желтой траве. Сверху палило солнце, внизу была сухая земля. Саднящая боль в спине и знакомая тропическая жара, «облепившая» тело, как нельзя лучше убеждали в том, что Грива живой, а происходящее — реальность, данная ему в конкретных и малоприятных ощущениях.

«Метра три, — подумал Артём, — как минимум. Повезло».

Да, ему повезло. Ничего не сломано. Пара ссадин, несколько царапин. Пустяки. И, главное, он живет и дышит, а вокруг…

А вокруг была Африка. Дикая Африка.

Артём встал на ноги, огляделся и присвистнул от восхищения. Впереди волновалось настоящее живое море. Тысячи и тысячи зебр, гну и прочих любителей травы.

Если у Артёма и оставались сомнения относительно успеха Проекта, то теперь их не осталось. Подобная красота в двадцать первом веке существовала только в Кении, а в Кении нет гор, похожих на те, что маячат сейчас на горизонте.

Судя по солнцу, сейчас около двух пополудни. В такое время лучше посидеть в тени.

Что там говорили компетентные специалисты? В прошлом на Африканском континенте почти не было пустынь, а лесов, напротив, было намного больше. И где же они, эти леса? Ага, кажется, вон там. Темно-зеленая полоска километрах в десяти или около того. Плоская саванна и раскаленный воздух здорово мешают определять расстояние.

А теперь следует на время оставить глобальные цели и заняться более конкретными вещами. Например, поисками воды. Вероятность найти ее там, где растут деревья, намного больше. Артём еще раз проверился: организм вроде бы в порядке. И шорты, сделанные, между прочим, из его собственных клонированных волос, тоже в порядке. Итак, у Артёма есть несколько часов на то, чтобы найти воду. Решение принято, направление выбрано. Действуйте, майор!

И Артём экономной рысцой двинулся к цели.