Время прощать

После колледжа Кэрол устроилась в больницу в Лансинге, где почти случайно впервые в жизни нашла друзей. Она и еще две медсестры сообща пытались приспособиться к непомерным требованиям, которые к ним предъявлялись, и на почве общих проблем выросла дружба. Как минимум раз в неделю девушки вместе ходили в кино или по магазинам. А однажды пошли в боулинг, где три молодых человека пригласили их выпить. Шепотом посовещавшись, они согласились. Кэрол расхрабрилась настолько, что пила не меньше подруг и громко смеялась – почти как они. Еще никогда она так не веселилась. А на следующий день девушки заявили, будто один из парней весь вечер не сводил с нее глаз. Ей было приятно, но она не поверила. Она даже не запомнила фамилию Кевина. Гораздо больше ей понравился его темноволосый друг, который приобнял ее, когда парни провожали девушек до автобусной остановки. Этот молодой человек, юрист, был обаятелен и начитан. Кэрол больше бы обрадовалась, если бы он, а не Кевин Мэллори зашел на неделе к ней в больницу, чтобы пригласить ее на обед.

Она приняла приглашение и в тот раз, и в следующий. Поняв, что за ней ухаживают, она почувствовала приятное удивление – только и всего. Через год он сделал ей предложение. Если бы не его серьезное лицо, она бы рассмеялась.

– Я буду хорошим мужем, – сказал Кевин. – Обеспечу тебя. Тебе не придется больше работать. Я тебя люблю и хочу, чтобы мы были вместе.

Кэрол посмотрела на него в недоумении. Он ее любит? Да они едва знакомы! Она принялась копаться в себе, думая, что, может быть, влюбилась в него, сама того не заметив. Но нет. Она почти в этом не сомневалась. Кевин был хорошим, добрым человеком, и Кэрол испытывала к нему симпатию, однако страсть не захлестывала ее, когда она на него смотрела. Когда он неуклюже целовал ее на прощание, она чувствовала только прикосновение его рта – никакого особого тепла, никаких электрических искр, о которых рассказывали подруги. И все-таки Кевин нравился Кэрол, и она знала, что он ее не обидит. А идти по жизни одной женщине тяжело.

– Мне нужно подумать, – ответила она.

Он нехотя кивнул.

– Думай сколько пожелаешь. Если придется, я готов ждать всю жизнь.

Кэрол поняла, что это гипербола, и на всякий случай решила обнадежить Кевина поцелуем. Он с радостью ответил на него, почувствовав облегчение, оттого что сразу же не получил решительный отказ.

По мнению подруг, Кевин был скучноват для бойфренда, но для мужа, пожалуй, в самый раз: не уродливый, с хорошим заработком. Самой горячей сторонницей Кевина оказалась мать Кэрол, никогда его не видевшая: «Соглашайся, – сказала она дочери, когда та позвонила домой, в городок на севере штата Мичиган, откуда благополучно сбежала. – Более подходящего мужа ты можешь и не найти». Кэрол вынуждена была признать правдивость этих слов и при следующей же встрече с Кевином сказала ему, что выйдет за него.

Когда страховая компания, где он работал, перевела его в Пенсильванию, Кэрол пришлось оставить работу и подруг, которые в кои-то веки у нее появились. Молодые супруги стали жить в Питтсбурге, в четырехкомнатном доме. Через несколько месяцев после переезда родилась Сара. Мать приехала к Кэрол еще до родов (та тяжело переносила беременность и должна была соблюдать постельный режим), а потом осталась помогать в уходе за ребенком. В ту пору молодая мама чувствовала себя так, будто ее окутывает густое облако необъяснимого отчаяния. Рождение малышки почему-то принесло ей мало радости. Иногда она просыпалась среди ночи в слезах, а иногда вообще не могла заснуть: мерила шагами темную гостиную и курила сигарету за сигаретой. Кэрол не понимала, что ее мучит, и ненавидела себя за это. Казалось бы, у нее было все, о чем она мечтала: образование, уютный дом, любящий муж, очаровательный ребенок, у которого будет все, все, чего ей самой недоставало. Почему Кэрол не радовалась? Свои любимые книги она забросила. Если бы не мать, забросила бы и все другое: готовку, стирку, уборку, даже Сару. Когда ей приносили девочку, она ее кормила, но в остальное время просто лежала в кровати или сидела в саду наедине со своими мыслями. Через несколько недель после родов новоиспеченная бабушка научила Кэрол купать и пеленать младенца. Постепенно, благодаря ее мягкой настойчивости, у молодой матери возник интерес к ребенку. Сквозь туман пробился тонкий лучик света. Кэрол не нашла подходящих слов для выражения благодарности, но именно в ту пору она поняла, как сильно любит свою маму.

Ну а Кевин вскоре после завтрака уходил в офис, и до вечера Кэрол его не видела. По возвращении он спрашивал ее, как прошел день, слушал, кивая (правда, рассказать ей обычно было нечего), нежно целовал, а потом, тихонько перекинувшись парой слов с тещей, шел к Саре и играл с малышкой до ужина. Кэрол хотелось сказать матери и мужу, что ей неприятно, когда о ней шепчутся у нее за спиной, но сил для жалоб не было.