Время разбрасывать камни

С чувством хорошо выполненного дела, остаток дней до выписки Иры, я просто провалялся, лишь вечерами выбираясь на пробежку. Утром же следующей морозной январской пятницы я вызвал такси и отправился по адресу больницы.

На входе пришлось показать удостоверение личности офицера и меня записав, попросили подождать. Через полчаса появился сухонький улыбчивый доктор и провёл меня в свой кабинет, пахнущий лекарствами и стерильностью. Посадив напротив себя, он стал рассказывать мне в каком состоянии поступила пациентка, и какие усилия им пришлось предпринимать, чтобы удерживать её в палате.

— Вот такие дела молодой человек, — закончил он, — психика Ирины крайне нестабильна, срыв возможен в любой момент.

— Доктор, простите что подвергаю ваши слова сомнению, но я ни разу не видел, чтобы она вела себя как-то ненормально, не считая пьянок и случайных связей, когда она стала свободна от своего отца-извращенца.

Он грустно улыбнулся, и встал с места.

— Думаю проще показать вам, чем рассказывать. Пойдёмте.

Мы пошли по коридору, и он продолжил говорить.

— Сейчас ей сказали, что вы скоро придёте, посмотрите на её поведение, когда она вас не видит, — он показал зайти мне в комнату, в которой было стекло, за которым виднелся кабинет, где сидел ещё один врач и Ира на стуле.

Она постоянно озиралась в сторону двери, трогала губы, поправляла волосы, а на все вопросы доктора, либо грубила, либо вообще его игнорировала.

— Это с ней было первые пять дней, — он показал мне на неё, — пока вы не позвонили и не поговорили с ней, чтобы она вела себя хорошо.

— На сколько хватило? — нахмурился я, поскольку да, поведение было не очень нормальным.

— На пять дней, — он покосился на меня, — вы для неё якорь, как только вас нет рядом, сознание начинает перемешивать реальность и её выдуманный мир, в котором она скрывалась от насилия и побоев.

— Хотите сказать, что мне лучше не оставлять её теперь больше чем на пять дней? Это проблема, — нахмурился я.

— Вы сами согласились стать её опекуном, — напомнил он, — такая сильная к вам привязанность образовалась из-за вашей близости? Вы занимаетесь с ней сексом?

— Да.

— Тогда понятно. Она без алкогольного дурмана вообще никого к себе не подпускает из мужчин, даже не позволяет дотронуться. Только он может снять стопы с её самой себе наложенных ограничений, но сами понимаете, к чему ведёт алкоголизм.

— Спасибо доктор, что показали.

— Идёмте молодой человек, — грустно улыбнулся он, — сейчас своими глазами увидите, как она преобразится, когда вы войдёте в комнату.

Если у меня и были какие сомнения в его словах, то они исчезли, когда я вместе с ним вошёл в кабинет. Ира закричала от радости, бросилась обниматься и стала без умолку рассказывать, какие тут хорошие врачи и как к ней все хорошо относятся. Слушая её, я не видел ни грамма ненормальности в её поведении, и если бы не стал лично свидетелем пять минут назад сцены в кабинете, что она едва не матом крыла доктора, то точно бы думал, что с девушкой всё нормально, а врачи на неё наговаривают.

Наше общение происходило под внимательными взглядами психиатров.

— Спасибо вам, — я повернулся к докторам, — я ведь могу вам позвонить, если у меня возникнут вопросы?

— Конечно молодой человек, — улыбнулся тот, что меня сюда привёл, затем стал спрашивать Иру, что она делала с утра, что ела, какие таблетки принимала. Она в ответ мило и спокойно с ним разговаривала, держа меня при этом за руку.

— Ну вот, похоже и правда вы пошли на поправку, — улыбнулся он, — Вениамин Николаевич, выписываем нашу пациентку?

— Конечно, — не моргнув глазом ответил тот, и обратился ко мне, — Иван вы сможете заехать к нам через пару недель с Ириной? Просто проверим её текущее состояние? Посмотрим на раны, ну вы понимаете.

— Ты не против? — спросил я у девушки.

— Нет конечно, — удивилась она, — ты чего Вань, доктора же просто хотят поговорить.

— Хорошо, мы приедем, — я повернулся к ним.

— Тогда сейчас выпишу вам лекарства, рекомендации и будем прощаться, — улыбнулся врач.

— Спасибо вам, до встречи, — взяв бланки и рецепты, я с Ирой отправился обратно к выходу. Там мне вручили её паспорт и остальные сопроводительные документы.

— Доктор сказал, что ты теперь мой опекун? — поинтересовалась она у меня, пока мы ждали, как такси развернётся и подъедет к нам.

— Угу, — я показал бумаги, — так что приедем, буду тебя теперь бить и насиловать уже я.

Она вздрогнула всем телом, но наткнувшись на мою усмешку, возмутилась.

— Ваня, ну что ты за гад такой?! Что в этом смешного?

— Я просто не понимаю, почему тебя волнует этот вопрос, — я посмотрел на неё сверху вниз, — что тебя пугает в этом статусе?

— Не знаю, как-то странно это, — пожала она плечами, — мы одного возраста с тобой.

— Слушай, надо было это сказать до того, как я согласился, — притворно возмутился я, — что я теперь своей девушке скажу? Варя прости, я тут удочерил свою подругу детства?