Время Шамбалы

Путешествие А. В. Барченко в Тибет, однако, не состоялось. Что помешало ему — отсутствие ли средств у НКИД, гражданская война (вторжение «Белого» барона Унгерна на территорию Монголии осенью 1920 г.) или какие-либо другие причины? Если первые два предположения вполне могли бы удовлетворить нас, то о «других причинах» необходимо сказать особо. Дело в том, что летом 1920 г. руководство НКИД вернулось к проекту Тибетской экспедиции Щербатского. Примечательно, что эта экспедиция, поначалу замышлявшаяся как чисто научная, постепенно трансформировалась в научно-политическо-пропагандистскую. Так, Щербатской после одной из бесед с заместителем Чичерина Л. М. Караханом сообщал в Петроград своему ученому коллеге академику С. Ф. Ольденбургу: «Что касается Тибета, то они (очевидно, намек на верхушку НКИД — А. А.) больше всего желали бы устроить в Лхасе радиостанцию, и он просил моего совета»

[119]. Идея большевиков состояла в том, что экспедиция доставит Далай-ламе небольшую радиостанцию в качестве подарка советского правительства, что помогло бы наладить радиосвязь между Москвой и Лхасой через Кабул. Щербатской, довольно тесно сотрудничавший с НКИДом в ту пору, однако, отговорился от участия в такой необычной экспедиции и в конце 1920-го отправился с научно-дипломатической миссией в противоположную сторону — в Западную Европу. В результате Наркоминдел решил самостоятельно организовать экспедицию в Тибет, заручившись активным содействием Дальневосточного Секретариата Коминтерна и лично уже знакомого нам Агвана Доржиева. В этом контексте проект А. В. Барченко, по-видимому, перестал представлять какой-либо интерес для Москвы, и поэтому Чичерин и Карахан, в чьих руках в то время находились все нити тибетской интриги, спокойно положили его под сукно.

К экспедиционным планам А. В. Барченко, помимо А. А. Кондиайна, возможно, был причастен и К. К. Владимиров. В конце мая он — в то время политуполномоченный ПЧК — зачем-то экстренно выезжает в Москву. Об этой поездке мы узнаем из письма его новой пассии Софьи Зарх: «Как съездил в Москву? Где теперь работаешь? Не получил ли новое назначение?»[120]

. Не означает ли это, что К. К. Владимиров лично отвозил проект А. В. Барченко в Наркоминдел, но в таком случае за «экспедицией в Шамбалу» первоначально стоял не НКИД, а ВЧК! Аргументом в пользу такого предположения может служить тот факт, что ровно через пять лет история эта удивительным образом повторится при самом непосредственном участии ОГПУ и К. К. Владимирова.

9. Лапландия — страна сказок и колдунов

В середине того же 1920-го А. В. Барченко закончил одногодичный курс петроградской Педагогической Академии. Его дипломная работа была посвящена одной из наиболее загадочных проблем психологии и, по воспоминанию Э. М. Месмахер, называлась «Сон, спячка, угнетение»[121]. К этому же периоду относятся и сведения о начале сотрудничества А. В. Барченко с Институтом изучения мозга и психической деятельности, организованном двумя годами ранее В. М. Бехтеревым. Внимание В. М. Бехтерева, занимавшегося в это время вместе с дрессировщиком В. Л. Дуровым опытами мысленного внушения дрессированным собакам, и его коллег по институту В. П. Кашкадамова, А. К. Борсука, Л. Л. Васильева и др., несомненно, привлекли парапсихологические исследования А. В. Барченко, равно как и его изыскания в области «Древней науки». Так, мы знаем о докладе, прочитанном А. В. Барченко в этом учреждении, под названием: «Дух древних учений в поле зрения современного естествознания», который затем был рекомендован к напечатанию в трудах института[122]

. В том же году А. В. Барченко также пригласили прочитать еще несколько ученых докладов, однако он по какой-то неведомой причине от выступлений и от публикации своего оригинального исследования отказался[123].