Время скидок в Аду

Продолжая наш путь вдоль реки к городским стенам, я наблюдал невероятно разнообразные корабли, заходящие и выходящие из порта. Многие выглядели так, как будто их превратили в судно лишь в результате запоздалых раздумий: они представляли собой странное сооружение из парусов, дерева и того, что походило на кости, но вряд ли могло держаться на плаву. Меня поразило, что не увидел здесь никаких технологий, которые превзошли бы по развитию любой европейский город в начале Средних веков. Вся работа лежала на плечах суровых рабочих, которым изредка помогали силы воды или огня. Я видел водяные колеса на некоторых ответвлениях реки и кривоватые здания, похожие на мельницы или фабрики, которые виднелись вдали. Я не мог не задаваться вопросом, был ли этот запрет на технологии повелением Высшего или же одним из отличий самого Ада?

У ворот города мы присоединились к толпе, которая просачивалась мимо пары десятков приземистых и крепких демонов из Секты Убийц. Казалось, эти солдаты очень внимательно осматривали всех прохожих, так что я затащил Гоба в тень от высокой тележки торговца, и именно так мы и прошли через ворота. Торговец нас не заметил, а мы подбирали и забрасывали его хлам назад в тележку, как будто она была нашей.

Улицы Берега Кокит были почти такими же узкими, как и вызывающие клаустрофобию проулки Аваддона, но в десятки раз более тесными. Здесь толпились не только угрюмые рабы и демоны-смотрители, но и существа, которые, казалось, жили без стеснения на улице: они ели, пили, трахались и дрались прямо посреди улицы, а остальные обитатели города просто обходили стороной их сборища, словно это были не тела, а просто камни в течении бурной реки. Присмотревшись поближе, я понял, что среди этих свободных существ было больше демонов-надзирателей, чем проклятых, хотя среди этой неразберихи из причудливых отвратительных тел было трудно отличить их друг от друга.

Мы пробирались дальше сквозь жуткую давку, мимо существ с лицами, как у грустных черепах или растерянных насекомых, мимо созданий с изуродованными телами и открытыми ранами на коже, некоторые из которых были просто одной большой гноящейся раной. Весь город дышал криками и стонами, как центр земного города дышит звуками автомобильных гудков. Когда я думал, что уже больше не выдержу, я заметил огромное скопление света от факелов, и, казалось, что именно оттуда доносятся самые громкие крики. Видимо, там и находился пункт нашего назначения, Рынок грешников, где продавали и покупали рабов.

«Просто не обращай внимания на все это дерьмо и найди Рипраша, — говорил я себе, будто успокаивал расстроенного ребенка. — А потом ты отправишься за Каз. Просто иди вперед».

Ее образ стоял у меня перед глазами, будто легкое сияние среди всего мрака этого жуткого места, и на мгновение я успокоился. Надо было что-то делать. У всего ужаса была причина. Я не мог позволить себе забыть об этом.

Странно, но когда я подумал о ней, из самого центра кричащей толпы раздался звук, тонкая музыкальная нить, медленная и печальная. Это был голос женщины или, по крайней мере, существа женского пола, а ее безмолвная мелодия была так стара и проста и поразительна, что я был уверен, когда-то, тысячи лет назад, ее напевали у широкой реки на Земле и, возможно, напевают до сих пор. Это вечный стон женщины, припавшей к земле в грязи у Инда или Нила, чтобы отмыть в речной воде свои вещи. Здесь же его издавало существо, которое обитало в Аду уже так долго, что наверняка не помнило грязь у берегов Евфрата, застрявшую меж пальцев, но почему-то все еще не забыло мелодию и хрипло напевало ее, собирая лепешки экскрементов, которые затем высушивают и используют как горючее.

От этого звука по моему телу пробежала дрожь. Это было самое человечное, что я слышал за все время ив Аду, ив Раю, и на мгновение я почти забыл, где я нахожусь. Потом кто-то разозлился и уставился на меня, и этот момент ушел.

Рынок грешников — это настолько приятное местечко, насколько вы можете представить из его названия. Он находится в основном под крышей ветхого и полуразвалившегося каменного колизея, хотя во время моего визита сюда открытое пространство в самой середине тоже использовалось. А на рынке продавали… ну, грешников, которых будут использовать в качестве рабов.