Время снимать маски

Старик уставился на незваного гостя, широко раскрыв глаза. Ноги подкосились и, обессилев, он опустился обратно на кровать.

– Что вам надо? – с опаской спросил он.

– Поговорить, – спокойно ответил Прайс, обошел стол и кресло-качалку, стоящие посреди комнаты, и пристроился недалеко от окна. – Скажи мне, знаешь ли ты человека по имени Билли Донован?

Губы старика сжались.

– Ты его знаешь? – после небольшой паузы настойчиво повторил шериф. – Не нервируй меня, ведь я могу и выстрелить.

– Вы не услышите от меня ни слова, – упрямо высказал Джеймс Каррингтон.

– Так не пойдет, старик, – покачал головой Прайс. – Мне нужна информация и только. Но если собираешься молчать, помни: молчаливый свидетель – мертвый свидетель. Вынужденная мера для таких, как ты. Надеюсь, в твоей дряхлой голове достаточно мозгов, чтобы это понять.

– Не-ет, – возразил тот с легкой иронией, будто смеялся над самим собой. – Смерть, моя упрямая спутница, так легко не сдается. Для того ли она преследовала меня всю жизнь, чтобы так просто проиграть? Нет, она хочет большего. Мне не умереть от пули, даже если я брошусь под нее сам.

– Любезно предоставлю тебе возможность это проверить, старик, когда закончим разговор. – Шериф вздохнул, набираясь терпения. – А теперь начнем сначала. Итак, кто такой Билли Донован?

Но Каррингтон снова замолчал. Вцепившись в край кровати, он сидел и смотрел в пространство перед собой. Прайс наклонился ближе и повторил еще раз, как умственно отсталому:

– Билли. Донован.

– Билли… – слетело с губ старика.

На лице шерифа расплылась довольная улыбка. Наконец-то стены крепости пошатнулись и дали трещину. Он весь превратился во внимание, словно от каждого слова, вытянутого из уст этого разбитого годами человека, зависела его жизнь.

– Прости меня, Билли, – покрасневшие веки сомкнулись и задрожали. – Бог не хочет меня забирать. Я до сих пор не расплатился за твою смерть, – и добавил еще тише: – и Розмари.

– Розмари?

– Я любил вас обоих, – продолжил старик, не заметив, как на щеках появились мокрые дорожки, – и потерял в один день.

– Ну хватит сантиментов! – не выдержал тот. – Донован – кто он тебе? Друг? Брат? Кто?

– Он был другом для всех, – ответил Джеймс, снова открыв глаза, окутанные бесконечной тоской. – Был человеком. Творил и оберегал. Стоял за правду и бился за троих. Сам Бог помогал ему…

– И прощал грехи, – закончил за старика Прайс. – Ясно как день. Скажи мне вот что, дружок. – Он поигрался револьвером и сунул его в кобуру. – Был ты с ним в деле или нет? Хитрый малый копал там, где не следовало, и наживал врагов. Что скажешь об этом?

– Врагов? Нет, он не наживал врагов.

– Он от них избавлялся, – хмыкнул шериф. – Все мы знаем, как это делается.

Брови Каррингтона сошлись на переносице.

– Билли Донован ненавидел беззаконие, но никогда не убивал!

– Естественно. Необязательно убивать, когда есть другие методы, – отпарировал Прайс. – Отправить под суд, а там уж разберутся, кого в петлю закинуть.

– Безбожник! – вырвалось у старика, он поднялся на ноги. – Порочить честное имя!.. Да знаешь ли ты, щенок, скольких людей он изменил?!

Шериф положил ладонь на рукоятку револьвера, но оружие не потребовалось. Каррингтон подошел к столу и, открыв верхний ящик, извлек оттуда стопку писем, перевязанную лентой. Он держал пожелтевшие от времени бумажки так бережно, будто только что сорвал свою единственную розу и боялся помять ее нежные бархатные лепестки. Взгляд Прайса накинулся на письма с диким интересом.

– Здесь, – дрогнувшим голосом произнес старик, – жизни и судьбы! Истинные истории, написанные ею со слов верного супруга. Да, так все и было. Она не могла лгать.

– Кто? – Шериф шагнул к столу, чтобы вырвать стопку из рук старика. Едва он прочел имя на первом конверте, как глаза его округлились, а дыхание перехватило. Он и сам не понял от чего – то ли от испуга, то ли от подтверждения собственных догадок. – Розмари Бланко?! Так значит… Генри Бланко – сын Билли Донована?!

– Достойный сын, – с гордостью объявил Каррингтон.

– Дьявол и преисподняя! Теперь ясно, почему он так напоминал мне старого дружка. – Прайс кинул на стол письма. – Даже странно, имея такого отца, стать хладнокровным ганфайтером, не оставляющим следов.

– Неправда, – возразил старик. – Он хороший стрелок, но не убийца.

– Он охотник за головами! – упорствовал шериф. – Живыми или мертвыми – неважно. Одному богу известно, сколько несчастных голов он бросил под ноги властям.

– Это ложь!

Прайс засмеялся.

– Святая наивность! Похоже, ты совсем выжил из ума, старик.

– Генри вырос на моих глазах. Я знал его, как собственного сына!

– Люди действительно меняются, Каррингтон, и не всегда в лучшую сторону. – Он ткнул пальцем в стопку с письмами. – Пусть Донован умел убеждать, как ты говоришь, но этот – лишь набивает свой карман. Разве хоть кто-нибудь сказал, что после встречи с Генри встал на путь истинный? Да никто. Зато легенды о его меткости и удачных похождениях разлетаются на ура.