Время собирать камни

— Подождите, подождите… Так это ваш дом, получается, раз вы его продали?

— Нет, голубонька, не мой. Меня хозяйка попросила, а я все и сделала, и она мне, как полагается, денежку выплатила. Очень довольна была, что так быстро покупатель нашелся.

— Ничего не понимаю, — покачала головой Тоня. — Вы мне расскажите с самого начала, пожалуйста. Как вы Виктора-то нашли?

— Да что тут рассказывать? Всех рассказов — чашка чаю с сахаром, как бабка моя говаривала, — отозвалась баба Степанида, заваривая свежий чай. — Мне с полгода назад хозяйка дома письмо прислала: так и так, собираюсь продавать имущество, а с чужими людьми связываться не хочется. Мол, и денег жалко, и Степаниде Семеновне доверия больше. — При последних словах старушка поправила на плечах платок и довольно улыбнулась. — Ключи мне переслала, а потом только за деньгами сама и приехала. Ну вот я и подумала: может, из своих кто захочет дом купить, из деревенских? Телефоны есть, стала названивать, спрашивать, не нужно ли кому. А почтальонов-то дом все знают, кто тут жил, — дом-то какой, красота! Чернявскому позвонила, тестю твоему, он и говорит: ты, Степанида, Витьке предложи, а мне в Калинове делать нечего. Вот так-то и сложилось.

— А зачем хозяйка такой дом хороший продала? — спросила Тоня, мысленно удивляясь: ай да Виктор, ни слова не сказал.

— Так, а зачем он ей, голубонька? Сама она в Воронеже, и муж ейный там, а оттудова сюда не наездишься. Да и память у нее не больно хорошая.

— Сколько же ей лет?

— А я не о том, что она не помнит ничего, девка-то она молодая. Просто радости ей здесь никакой нет.

— Почему? — насторожилась Тоня. — В доме умер кто-то?

Она замерла, ожидая ответа. Неужели наконец-то услышит, что с домом не так?

— Умер? Да нет, никто не умирал. Ну, дед Василий только, а бабка Лиза в больнице, упокой ее господь, отошла. Да ведь тому уж сколько лет! А ты с чего взяла, про смерть-то?

— Да вы сказали, что радости хозяйке нет, вот я и спросила.

Степанида помолчала немного, потом встала, отнесла чашки в раковину и только потом нехотя произнесла:

— Так ведь оно не обязательно умирать, и других бед полно на наши души.

Тоне очень хотелось продолжить расспросы, но она не решилась: Степанида явно вспомнила что-то не слишком веселое. Старушка задумалась, машинально вытирая помытую посуду, но как только Тоня решила перевести разговор на другое, задала неожиданный вопрос:

— Давно хотела у тебя спросить: а что у вас с Витькой детишек-то нет? Сколько женаты?

— Год, — слегка оторопев, ответила Тоня.

— Немного. Но вообще-то уж можно было бы заиметь. А тут самое место хорошее — и воздух чистый, и все… Что не рожаешь-то?

И неожиданно для себя Тоня выложила бабе Степаниде все, что случилось с ней за последний месяц. Закончив рассказ, взяла печенье из вазочки и начала его грызть, пытаясь справиться со слезами. Старушка молчала. «Зачем только рассказала? — еще больше расстроилась Тоня. — Совсем плохая стала, скоро ко всем подряд буду со своими проблемами кидаться».

После довольно долгого молчания баба Степанида заговорила вдруг очень серьезно:

— А скажи-ка ты мне вот что, Антонина Сергеевна… Ты, случаем, ни к кому перед своей болезнью в гости не ходила?

— В гости? — недоуменно переспросила Тоня. — Нет, ни к кому. Я в деревне, кроме вас и тети-Шуриных, никого почти и не знаю. Ой, нет, ходила, — вспомнила она, — к Аркадию Леонидовичу с Лидией Семеновной, к нашим соседям через дом.

— Этих знаю, — махнула рукой Степанида. — Больше ни к кому? Вспомни точненько!

Что-то было в ее голосе такое, что заставило Тоню внимательно взглянуть на хозяйку. Секунду она смотрела в выцветшие голубые глаза, а потом неожиданно ее осенило:

— Господи, ну конечно! К Рыбкиным мы с Витей ходили. Помните, вы еще мне про них рассказывали? Вот на следующий день, в субботу, и ходили. Как же я забыла?

— Ах, к Рыбкиным… К Глафире, значит… — протянула Степанида, и голос ее Тоне не понравился. Воркование куда-то исчезло, он стал жестким, дребезжащим голосом рассерженной старухи.

— Степанида Семеновна, меня Витя уговорил, — сказала она, почему-то оправдываясь. — Я к ним больше ни ногой. Мы вообще зря, по-моему, туда пошли…

— Зря, зря, — покивала Степанида. — Только ты, голубка, здесь ни при чем. Расскажи-ка ты мне, старухе, про что разговор там велся. А вообще-то и не надо, — вдруг остановила она Тоню, уж открывшую было рот. — И без того больно на Глафиру похоже. А об чем говорили — пустое, она и без обид может начать свои мерзости делать.

— Я ее про детей спрашивала, — вспомнила Тоня. — У нее такой муж странный… Я даже потом пожалела, что спросила.

— Про детей?! — изумилась старушка и усмехнулась. — Ну, Тоня, ты нашла что у Глашки спрашивать!

— Да в чем дело-то?