Время собирать камни

Ствол. Пелена веток вокруг. Четче. Еще четче, но все еще размыто. У Тони устали глаза, и она на секунду отвела их от окна, а когда посмотрела опять…

Что такое? Она никак не могла понять, что там такое темное свисает с третьей яблони. Ветка? Нет, не ветка. Какое-то пальто… Наверное, Виктор вчера бросил его на дерево. Но зачем?! Тоня поднялась и прижалась к окну, пытаясь разглядеть, что это за странная вещь.

В утреннем безветрии вещь висела неподвижно и свисала почти до земли. Сумрак понемногу отступал, открывая деревья, и Тоня уже отчетливо видела, что старое пальто держится на чем-то тонком, почти невидимом, вроде сломанной ветки или веревки… веревки…

Тоня застыла перед окном, пальцы у нее похолодели. Не веря своим глазам, она смотрела, как ночь отползает все дальше и дальше, прячется, сворачивается в темный клубок, тающий под деревьями, оставляя свой подарок, и этот подарок свисал сейчас с третьей яблони, почти касаясь земли. Уже был виден силуэт, уже можно было разглядеть лицо…

Не в силах шевельнуться, Тоня смотрела на неподвижно висящее тело. Наконец она смогла оторвать от него взгляд, как была, босиком, вышла в кухню. С минуту стояла там, собираясь с силами, чтобы толкнуть наружную дверь…

Земля обожгла ступню, затем другую. Медленно, словно во сне, Тоня подошла к яблоне.

Налетевший порыв ветра повернул тело. Ветка старого дерева тоскливо заскрипела. Высунув иссиня-черный распухший язык и выкатив неживые рыбьи глаза, перед Тоней покачивалась Глафира. Черная короткая кофта задралась, обнажив неестественно белую, жирную складку живота. С гулким стуком соскользнул и ударился о мерзлую землю тяжелый ботинок.

Тоня вздрогнула, перевела взгляд на бледную босую ногу, качавшуюся над землей, и отчаянно закричала.

Глава 10

К полудню люди не только не разошлись — наоборот, их стало больше. «Черт бы их всех не видал! — ожесточенно думал Виктор, глядя в окно. — Откуда их, козлов, столько набралось? Из погребов, что ли, повылазили?»

Доля истины в его догадке, пожалуй, была. В Калинове очень долго не происходило ничего особенного, и пропустить такое развлечение, как труп во дворе почтальонова дома, люди не могли. Старые, дряхлые бабки, старики, взрослые, ребятишки, привезенные на выходные в деревню, — все ходили кругами вокруг забора, заглядывали внутрь и переговаривались между собой. Время от времени подходил кто-нибудь еще, и вскоре возле участка можно было увидеть добрую половину деревни.

— Да что вы, труп не видели, что ли?! — не выдержав, вслух произнес Виктор.

Жена на диване даже не повернулась. «Перепугалась, бедная, — подумал он, — до сих пор отойти не может».

С того момента, как Тоня разбудила мужа и сказала ему, что на яблоне в их саду висит тело Глафиры Рыбкиной, она произнесла всего несколько слов — разговаривая с участковым со странной фамилией Капица, который, оказывается, работал в деревне еще с того времени, когда Виктор приезжал сюда ребенком. Сам он, хоть убей, лысоватого мужичка не помнил, но Капица взглянул на него пристально и, казалось, с узнаванием. «Быть того не может, — подумал Виктор, — сколько лет прошло! И я теперь первый подозреваемый — не зря же ее в нашем саду угораздило повеситься…» Слова, которые после этого он мысленно произнес в адрес покойной Глафиры, были не совсем теми, которые принято говорить об усопших.

В комнату зашел участковый и наклонился к Тоне:

— Вот что, голубушка, ты толком все рассказать сможешь? Или у тебя… как это… стресс?

— Смогу, — без выражения сказала Тоня.

Капица внимательно посмотрел на нее.

— Ну, раз сможешь, так пошли на кухню — не на коленках же мне писать. А ты, Виктор Батькович, посиди-ка тут пока, — остановил он привставшего было Виктора.

— Это с какой стати? — опешил тот. — Вы с моей женой собираетесь разговаривать, а я тут должен сидеть?

— Я, милый ты мой, не с женой твоей собираюсь разговаривать, а со свидетелем, обнаружившим тело. Вот как закончу опрос, так получишь супругу свою в целости и сохранности. На честь ее я покушаться не буду, да и носок с песком я нынче дома оставил, так что беспокоиться тебе не об чем.

Степан Иванович взял молчавшую Тоню под локоток и вывел из зала. Выматерившись вполголоса, Виктор остался стоять у окна: идти за женой было бы глупо. Участковый либо притворялся идиотом, либо был таковым, и Виктор склонялся ко второй версии. Да и откуда в Калинове взяться умному менту? Ладно, может, хоть он Тоньку разговорит…

Капица раскладывал на столе документы, искал ручку в кармане, в общем, всячески тянул время, поглядывая на Чернявскую. Лицо бледное, губы сжатые, волосы распущенные, а ведь за все те недели, что она в деревне живет, он ее ни разу простоволосой не видел — всегда с косой до попы. «А волосы-то какие, как у русалки! — мимоходом восхитился он. — Но что-то знает, что-то знает… Уж сколько времени прошло, а сидит как неживая — неужели трупа так испугалась? Что-то не верится».

— Ну-с, дорогая Антонина Сергеевна, рассказывайте все с самого начала.

Тоня помолчала, потом равнодушно произнесла: