Время – убийца

Бабушка и ее старая служанка – имени я не знаю – приносят закуски: соленые и сладкие канистрелли, колбаски фигателлу ди Корса, приготовленные в пиве, куски панчетты, призутту и коппы[177], «партизанский» паштет из зеленых оливок с травами, меняют посуду. С нами сидят дальние кузены всех возрастов, которых я никогда раньше не видела. Самые старые пьют вино, знаменитое Clos Columbu, – его делает мой двоюродный дед. Молодым наливают кока-колу, хотя дедуле Кассаню это не нравится: нечего лакать заморскую содовую, когда есть корсиканское вино!

Я насчитала человек пятнадцать Идрисси за длинным узким столом, который и не стол вовсе, а длинная доска на козлах. Размеры рассчитаны точно – так, чтобы разные группы гостей не смешивались. На одном конце мужчины беседуют о политике, окружающей среде, корсиканском наследии. Мне интересно, но я слышу только отдельные слова: «земельный налог», «спекуляция», «преимущественная покупка»… На другом конце разместились подростки и малышня, а в центре, за папиными букетами желтых роз, прячутся женщины. Почти все говорят по-корсикански – неужели специально, чтобы мама не понимала? – и на совсем другие темы.

Пальма зевает, ей скучно. Она в черном платье с красными розами, том самом, что папа купил в Кальви. Никогда не скажешь, что через час, после аперитива, они с папой бросят всех Идрисси и отправятся на любовное свидание в Casa di Stella, а остальные рассядутся по машинам и поедут в церковь Санта-Лючии слушать концерт «А Филетты».

По маминому лицу понятно, что она готова сорваться прямо сейчас, а папе, наоборот, хочется побыть подольше. Так что их «медовая ночь» не более чем компромисс, не устраивающий ни одну из сторон.

Скажите, мой конфидент, это и есть супружеская жизнь? Так живут взрослые? Уступают, довольствуются ополовиненной свободой?

О чем будут разговаривать мои скрытные родители, оставшись наедине? О лигурийско-провансальском течении и дельфинах, замеченных с «Ариона»? О маяке де ла Ревеллата и его проблесковом огне? А может, ни о чем, обо всем и о нас? Они поужинают на белой скатерти, а потом постелят ее на кровать и займутся любовью. Ежегодное перемирие, как в сочельник – канун Рождества?

Не знаю. И мне плевать. Я сижу на скамейке, в наушниках, пишу вам и слушаю Мапо Negra. Судя по всему, час аперитива подходит к концу. Скоро наступит вечер, и я клюю носом.

Перечитываю написанное.

Кажется, я слегка вздремнула.

Вокруг было спокойно, музыка меня убаюкала, и вдруг раздались крики.

Похоже, во дворе ссорятся: кто-то кричит, плачет.

Сходить посмотреть? Не хочу. Мне нет дела до разборок в клане Идрисси. Снова надеваю наушники, делаю громче, очень громко.

Наверное, я снова засыпаю.

* * *

Он перевернул страницу.

Открыл последнюю.

Дальше только чистые.

52

23 августа 2016

10:00

Обстановка в здании жандармерии Кальви показалась Клотильде спокойной. Не похоже на генштаб во время войсковой операции. Судя по всему, здешние эксперты живут припеваючи, не то что спецы из «Майами»[178]. Капитан Кадна читал «Экип»[179], попивал кока-колу и искренне обрадовался Клотильде.

– Мадам Барон, мое почтение.

Хм… хм…

Красавица-адвокатша была явно не в настроении, и жандарм мгновенно отложил газету. Забыл о коле и попытался оправдаться:

– Вы здесь из-за Орсю Романн? Он в соседней комнате, в хорошей компании! Региональное управление уголовной полиции прислало этим утром двух инспекторов. Они забирают дело. У Червоне Спинелло были влиятельные друзья, и его убийство наделало шума. Мы, местная бригада, держим свечку, нет – шланг для полива, поскольку столичные штучки боятся пожара.

Молодой капитан счел, что этой тирады более чем достаточно, и потянулся за газетой, но Клотильда шагнула к двери допросной. И Кадна запаниковал:

– Нет, мадам Барон… – Чертыхнулся, отшвырнул газету и опрокинул стакан. – Туда нельзя входить! Они будут недовольны!

Клотильда посмотрела Кадна в глаза и отчеканила ледяным тоном:

– Я адвокат задержанного!

Жандарм-регбист не впечатлился.

– Неужели? Как давно?

– С этой минуты! Хотя мой клиент пока не в курсе.

Капитан колебался. Клотильда Барон не блефовала: десять дней назад она сообщила ему свою профессию. Будет очень даже неплохо, если она испортит настроение пришельцам из Аяччо.

– Ладно, разбирайтесь с ними сами. Если столичные гости не воспротивятся вашему присутствию, дерзайте… Ваш клиент – не самый разговорчивый свидетель на острове. Он возводит омерту на недосягаемый уровень: нам стало известно, что с момента рождения он ни разу не произнес трех слов подряд.

Клотильда открыла дверь и увидела Орсю. Сыщики, оба в серых костюмах и при галстуках, дружно повернулись, как покеристы в салуне, едва не опрокинули стол и выхватили оружие.

Быстро… Но недостаточно!

Клотильда нанесла удар первой:

– Я мэтр Идрисси!

Она сунула им визитку, на которой было написано «Клотильда Барон», но они даже не взглянули: фамилия Идрисси сделала свое дело.

Тот, что постарше, в прямоугольных очках, подал голос: