Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств

Идем. Бочонок сзади, он идет медленно, отпускает нас вперед. Шар все ближе и ближе. Я смотрю на Алену, она – на Шар. Потом переводит глаза на меня. Снова на Шар. Мне кажется, что вокруг – тишина. Мне кажется, что нет ничего, кроме меня и Алены и Шара перед нами. «Счастья для всех». Странно, что финальную сцену мы снимаем сейчас. Алена напевает какую-то мелодию – тихо-тихо, едва слышно. Прислушиваюсь. Что-то знакомое.

До Шара метра три, осталось несколько шагов.

«…тихие игры под боком у спящих людей… каждое утро, пока в доме спят даже мыши…» Она перевирает слова. Это «Hay».

Мы останавливаемся. Боковым зрением я замечаю Бочонка, который приближается к нам с камерой. Мы стоим и смотрим друг на друга. Одновременно протягиваем руки и касаемся Шара.

– Стоять так! Смотреть друг на друга! – говорит Бочонок.

Он наезжает камерой, в кадре теперь – наши руки на ржавой поверхности, я уверен.

– Снято, – удовлетворенно говорит Бочонок.

– Молодцы, – хвалит Киря.

– Как нога? – спрашивает Милка.

Подпрыгиваю на травмированной ноге. Нормально. Не отзывается.

– О'кей. Пошли прыгать.

Бочонок опускает камеру. Меняет кассету. Иду к лестнице. Киря за мной.

– Сначала снимем, как ты идешь к ней по балке, Алена на заднем плане будет. Потом уже крупные планы.

– Хорошо.

Алена что-то обсуждает с Бочонком. Милка идет последней.

Поднимаемся.

– Поможешь Аленку крепить.

– О'кей.

Балка двутаврового сечения, по ней ездила когда-то каретка стационарного крана. Теперь кран застыл посредине, железный трос покрыт какой-то дрянью, но крюк не оборвался. Болтается. Даже можно рассмотреть на нем надпись: «5 т». Пять тонн. Что может оборвать крюк, который выдерживает такую массу?

Балка довольно широкая, сантиметров восемьдесят. Если не бояться высоты, можно спокойно пройти. Что я и делаю. Иду по балке.

– Ты куда? – в ужасе произносит Милка.

Подо мной шесть этажей, не меньше. Иду вплоть до каретки крана. Тут есть место для оператора, площадка с поручнями. Перелезаю через поручни, разворачиваюсь.

– А что? – спрашиваю насмешливо.

Бочонок внимательно смотрит на балку:

– Алена, ты будешь болтаться где-то в метре от крана, ближе к нам. Страховку одну привяжем к крану, вторую – к балке. Рэд, ты идешь отсюда к ней, подхватываешь ее, затягиваешь наверх. Твоя страховка привязана к крану.

– Мне не надо страховки, – говорю я.

– Красуешься? – насмешливо спрашивает Алена.

– Да, – говорю я, перелезаю через поручни и иду обратно.

Киря укрепляет на поясе Алены карабин. Подхожу, проверяю. Хорошие карабины, немецкие. Профессиональное оборудование. Веревка тоже.

– А что-то ты говорил, у тебя проблемы с веревкой? – спрашиваю я.

– Нормально, сам видишь. Другую нашел.

Возвращаюсь по балке к каретке, тяну за собой разматываемую Кирей веревку. Тройным узлом перевязываю вокруг поручня платформы.

– Так будет видно, – говорит Бочонок. На полу платформы какая-то полусгнившая ветошь. Перекидываю ее через поручень, накрываю узел.

– А так?

– Так нормально.

Алена уже привязана. Медленно идет ко мне, явно боится. Цепляется за меня. Смелая, блин. Надменная. Красуюсь, видите ли. Черт бы тебя побрал. Злюсь, но держу ее крепко.

Киря пристегнул к Алене второй карабин. Веревку нужно привязать там, где сказал Бочонок. Для этого нужно разминуться с Аленой. Перекладываю ее руку со своего плеча на поручень.

– Держись.

Аккуратно обхожу ее, принимаю у Кири веревку. Становлюсь на колени, обвязываю веревкой боковину балки – там есть отверстие, куда можно пропустить конец веревки. Вот здесь Алена якобы срывается, а я ее вытягиваю. На самом деле она висит на двух страховках, а я просто стою на балке.

– Готово.

– Тебе точно страховка не нужна?

– Нет.

– Тогда поехали.

Оборачиваюсь к Алене:

– Иди сюда.

Она идет, очень медленно.

– Вот тут можно схватиться двумя руками, – говорю ей.

Она садится на балку, пробует рукой место для захвата. Часть балки там проржавела, образовалась дыра. Мы обломали хрупкие края и проверили ее на прочность, еще когда сценарий писали. Позавчера я ездил сюда и проверил еще раз.

– Аккуратно свешиваешься вниз и повисаешь на руках. Не бойся, тебя две веревки держат. – Бочонку: – Их не видно?

– Нет.

Он ходит по краю моста, с камерой, ищет выгодный ракурс. От его пояса тянется веревка с карабином, пристегнутым где-то позади.

– Алена, сколько ты провисишь, проверяла? – спрашивает Киря.

– Минут пять, думаю, провишу.

– Хорошо, за две справимся.

Бочонок смотрит на меня:

– В общем, когда она опускается, ты бежишь по балке до нее. Потом возвращаешься и еще раз бежишь. Теперь уже наклоняешься, ложишься на живот и хватаешь ее за руку. Типа как в последний момент. Алена повисает у тебя на руке. Вытянешь?

– Вытяну.

– Алена, ты тоже помогай, типа выбирайся, ногами балку лови.

– Хорошо.

Она говорит неуверенно.

– Это полный отстой, – вдруг изрекает Бочонок. – Ближняя страховка видна со всех сторон. Оставляйте одну.

– Черт, ты с ума сошел! – говорит Киря. – Будет лажа. Я ее даже замазать не смогу.

– Тимур? – Киря поворачивается ко мне.

– А я что?… У Алены спрашивай.