Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств

– Пошли в кино сейчас, а? – глупо говорю я.

Сеанс через двадцать минут, до кинотеатра пять минут ходьбы.

– Мне надо домой, – говорит Алена.

Я точно знаю, что ей не надо домой. Ее родители уехали сейчас во Францию, к друзьям. У нее свободная квартира.

– Зачем? Родителей нет, – говорю я.

Она смотрит на меня. Прекрасно ведь понимает, что мне нужно. Прекрасно.

– Нет, Тима. Я не пойду с тобой в кино.

Ненавижу эту усмешку.

Она единственная девушка, которую хочется так сильно и которая так умеет издеваться. Сколько там от любви до ненависти?

Идем молча.

– Пока, – говорю я.

И сворачиваю в переулок. До моего дома еще идти и идти, но я лучше сделаю крюк. Я знаю, что поступаю глупо, что нужно делать что-то другое, но я не умею и не могу. Я даже не слышу, прощается ли она со мной.

2

Утро. Подъем. Восемь часов – я не умею спать дольше. Терпеть не могу валяться в кровати.

Вскакиваю рывком, встаю на руки. Так я тренирую вестибулярный аппарат. Меня почти не кружит. Пытаюсь отжаться, стоя на голове. Пока не получается, падаю на спину, но удачно: ничего не задеваю. Вчера задел велосипед, было больно.

Велосипед занимает полкомнаты. Отодвигаю его, достаю из шкафа свежие носки. Одеваюсь.

Мама еще спит: у нее была вчера ночная смена. Ужас: ночная смена в ночь с субботы на воскресенье.

Бреду на кухню, ставлю чайник, изготавливаю бутерброд с сыром. Пью чай.

На улице все так же пасмурно. Это хорошо: значит, можно снимать и сцены на открытом воздухе. По сценарию в Зоне всегда пасмурно.

Блин, завтра опять на пары. Но это завтра.

Мама проснулась. Слышу движение. Надо смотаться из дому, пока не начались расспросы типа: «Куда ты идешь?» или «Когда ты вернешься?» Иду в комнату, надеваю потертые вельветовые джинсы – в них я был вчера. Выкатываю велосипед в прихожую.

Из спальни выходит мама.

– Чего в такую рань? – спрашивает.

– Доброе утро, – говорю я. – Кататься.

Мама смотрит на меня, уходит в кухню.

Обуваюсь, выхожу. Мы живем на втором этаже, велосипед хороший, легкий, сбегаю вниз по лестнице. На улице прохладно, но через десять минут я вспотею от жары: я езжу быстро, не в прогулочном темпе.

Господи, когда асфальт переложат? Ни велосипеду не проехать, ни машине.

Разгоняюсь с горки. Рядом идут машины. В кармане звонит мобильник. Это Киря: тоже не спится.

– Привет.

– Здоров.

– У тебя веревка есть?

– А с твоей что?

– Я что-то ей не доверяю.

Да уж. Алене на этой веревке на высоте шестого этажа болтаться, а он не доверяет. У меня веревки нет.

– Нет, у меня нет. Поди да купи страховочную.

– Где денег взять?

– Ну, у Гаврика стрельни.

– Мысль.

– Давай.

– Давай.

Кладу мобильник в нагрудный карман. Говорят, вредно для сердца. Но я в это не верю.

Сворачиваю, пересекаю проезжую часть, кто-то сигналит. Оборачиваюсь. Урод, объехать велосипед ему трудно.

Я думаю об Алене. Настроение сразу портится. Если бы при внешности Алены у нее был характер Милки… Или, может быть, нет. В таком случае я вряд ли относился бы к ней так. Внешность – это одна из составляющих, верно?

Она меня откровенно отшила. Послала на хрен. Не знаю, даже не представлю, что делать в такой ситуации. Добиваться дальше? Можно сделать еще хуже. Бросить это? Сдаться? Не хочу.

По-моему, все потеряно только тогда, когда человека больше нет. Когда он умер. В любом другом случае всегда есть шанс. Даже если она выйдет замуж. Даже если уедет в какую-нибудь Зимбабве или Конго. Даже если будет меня ненавидеть.

Нужно вести себя как-то иначе.

Мое забытье прерывается, когда велосипед врезается во что-то, раздается крик. Я налетел на человека. Слава богу, не на большой скорости. Это девушка. Я бросаю велосипед, подбегаю, помогаю ей подняться, извиняюсь.

– Идиот! – кричит она. – Смотреть надо, куда едешь! По дороге едь, а не по тротуару!

Не люблю, когда говорят «едь». Правильно – «езжай», меня мама приучила.

Смотрю на девушку. Крашеная блондинка, старше меня лет на пять. Последние полгода провела, похоже, в солярии. Глаза накрашены черным, белый лак на ногтях. Одета в розовый костюм, теперь изрядно помятый. На бедре – грязное пятно от падения на тротуар.

Тьфу ты. Такой псевдогламур. Терпеть не могу.

– Смотри, что ты наделал! – показывает пятно на штанах.

Останавливается какая-то сердобольная старушенция.

– Разъездились тут! – начинает вопить тоже.

Останавливаются еще два человека: пожилой мужчина, похожий на профессора, и парень в косухе. Профессор начинает что-то гундеть.

Поднимаю велосипед, поворачиваюсь к девушке. Громко и отчетливо посылаю ее в задницу. Сажусь, уезжаю. Вслед раздается отборный мат.

Домой, наверное, возвращаться не буду. Катаюсь уже больше часа, так поеду сразу к цехам. За час доберусь, там еще час поболтаюсь, и время как раз придет.

Выезжаю на проспект. Машины проносятся мимо, улетают вперед. Люди исчезают позади.